В суматохе праздника, когда автостоянка была полна карет, машин, незнакомых кучеров и водителей, а Рик недовольно ворчал в вольере, провести Дена в замок и вовсе не составило труда. Не отвечая на вопросы, она протащила его за руку по пустым коридорам свободного от гостей хозяйственного крыла и втолкнула в крошечную комнатушку, одна из дверей которой выходила к лестнице Белого зала. «Будь начеку. Позовут – сразу выйдешь!» – заявила Ранита и ускользнула. Этот рохля послушался – на свою беду и на ее удачу. Сам виноват, надо думать, во что ввязываешься, и не играть в благородство. Кому оно нужно, это великодушие?

Чего хотела, того и добилась! Устроила в богатом «курятнике» великий переполох – вон как все кудахчут и хлопают крыльями. Теперь не она, Ранита, облита грязью, а вся семейка помётом обляпана – да еще как! Вовек высокомерные графья не отмоются! А назавтра в «Дворянском вестнике» выйдет статья об этой истории. До столицы шум докатится! И пусть граф Андреас подумает, стоило ли так поступать с Ранитой. Ведь он пока не женат! Сможет ли найти девушку из богатых, родители которой согласятся отдать ее в оскандалившуюся, опозоренную семью? Да нет, конечно! Никогда не найдет! Да и деловые партнеры будут смотреть на него с подозрением.

Что толку, что у графского семейства останутся деньги, замок, акции, банковские счета, слуги? Богатые соседи отвернутся, полезные связи порушатся, а сами владельцы Розетты станут всеобщим посмешищем!

«Да, но ведь у них действительно останутся и деньги, и замок, и счета… – эхом вернулась в воспаленные суждения Раниты непрошеная здравая мысль. – А вот ты с чем останешься? Со скандальной славой? Ни в один богатый дом тебя теперь не возьмут! Как и говорил Андреас, вернешься к свиньям и курам. Если еще не арестуют. Да и в деревне будут смотреть как на дуру и неудачницу».

Но эта мысль мелькнула – и потонула в море болезненного возбуждения. Оттолкнув Генриора, Ранита соскочила по лесенке с балкона, сорвала с прически белоснежную накрахмаленную наколку и в сердцах наступила на нее острым каблуком. Длинные густые волосы рассыпались по плечам. Тряхнув ими, будто лев – гривой, она побежала к выходу, не взглянув ни на Дена с Элли – они так и стояли, взявшись за руки, будто каменные истуканы, ни на старого графа, ни на Андреаса.

– Остановите ее! – хрипло выкрикнул Генриор. – Пусть задержится и объяснится!

Но никто ее не остановил. Гости, еще не успевшие покинуть замок, смотрели на Раниту с болезненным любопытством и отодвигались, как от прокаженной, будто боялись, что и в их добропорядочные семьи нахальная девица внесет разброд и сумятицу. Только Милена схватила девушку за запястье, но та бросила на нее бешеный взгляд и легко высвободила руку.

Элли глядела на происходящее, как на черно-белую киноленту, и думала лишь о том, как бы скорее всё закончилось.

То, что было дальше, осталось в ее памяти лоскутами, кусками, обрывками. Она помнила, как распорядитель господин Тишот, дрожащий от волнения, не бледный, а даже какой-то зеленый, то и дело повторял: «За двадцать лет работы первый раз такое… За двадцать лет работы первый раз такое…», пока Милена не оборвала его: «Прошу, не переживайте так! Свой гонорар получите сполна. Еще и доплатим. Полагаю, вам пора: ваш дракон уже заждался, как бы не закусил кем-нибудь от скуки». Элли увидела, как куда-то поспешил Андреас, – его лицо было перекошено, и никто в тот миг не назвал бы его красавцем.

К Элли шагнул граф, глянул на нее странным, болезненным взглядом, неловко вскинул руки. Элли показалось, что отец хочет ударить ее, но тот лишь легонько провел ладонью по ее светлым волосам, осуждающе покачал головой и, обернувшись, заявил: «Господа, приношу глубочайшие извинения за сорванный праздник!» На Дена он даже не посмотрел.

Потом всё закрутилось еще быстрее, примчался старый встрепанный сторож, а с ним какие-то люди – несколько молодых незнакомых парней. Они оторвали Дена от Элли, куда-то повели. Один из них держал тонкую веревку – видимо, чтобы связать Дену руки, но тот толкнул его плечом: «Не трогай! Сам пойду» – и парень отступил.

Элли рвалась за Деном, повторяла, что он ни в чем не виноват, но ее никто не слушал. Милена, взяв сестру за плечи, увела в маленькую каминную комнату и никого туда не впустила, даже отца.

«Всё кончено…» – подумала Элли. Она и не подозревала, что всё только начинается.

ОТ АВТОРА: Друзья, как вам книга? Буду благодарна за лайки и комментарии!

Глава 13. Сестра

Элли плакала, опустившись в роскошном вишневом платье на цветной ковёр возле громоздкого камина. Напрасно сестра уговаривала ее сесть в кресло, что-то внушая про сквозняки и простуды, – Элли не слушала и только сбивчиво повторяла: «Милена, что мне сделать, чтобы отпустили Дена? Ну скажи, куда пойти? К кому? Что подписать? Я на всё согласна! Даже если мы больше с ним не увидимся! Главное – пусть его отпустят! Пусть его освободят прямо сейчас!»

Сестра молчала; присев на корточки, она обнимала Элли, сжимала ее ледяные руки. Потом ушла и быстро вернулась: на серебряном подносе она принесла чашку горячего чая с ломтиком лимона и блюдце с шоколадным пирожным. Поставила поднос прямо на ковер, легонько дотронулась до Эллиного плеча.

– Ну, всё, малышка. Выпей чаю. Слезами горю не поможешь, – сказала она, качнув высокой, тщательно уложенной прической.

– А чем, чем поможешь? – Элли подняла на сестру голубые, полные слез глаза. – Дена арестовали, как преступника! Как убийцу! Как грабителя! А он ведь ничего… ничего! За что его? Что ему будет?