– Ох, Эмилия, не вспоминайте! – досадливо проговорил Генриор. – Мало ли что было! Это старая графиня все хотела мне кого-нибудь просватать. Так и не вышло.

– Как не вышло? Была же у вас подруга?

– Да, только мы так и не расписались. Не по мне она совсем, чужая. Рад, что вовремя мы это поняли, расстались без обид. И никого мне не надо. Была у меня Нина, так лучше и не найти.

– Так ведь больше тридцати лет прошло.

– А я все равно только ее вспоминаю. Ладно, Эмилия, что обо мне говорить? Мое дело маленькое…

В коридоре раздались хлопотливые шаги, взволнованный голос немолодой служанки визгливо протараторил:

– Сударь Генриор, сударь Генриор, вы здесь? Здесь? Граф велит, чтобы завтрак на всех накрывали, так ведь ваши распоряжения нужны, кому, чего и сколько!

– Ну, так и накрывайте, какие могут быть еще распоряжения? – Генриор выглянул в коридор. – Хорошо, сейчас приду! – и запросто предложил своей гостье: – Пойдемте на завтрак, Эмилия!

– Нет, – качнула головой та. – Нет, я не буду сидеть за одним столом с графом, что это еще за семейное застолье!

– Да ладно, пойдемте, я провожу вас в столовую. Сегодня прекрасные оладушки.

Глава 26. Можно мне сказать?

Разумеется, Генриор не остался завтракать за щедро накрытым столом – он свое место знал и в члены семьи не навязывался. Поэтому, сопроводив Эмилию в обеденный зал, он с вежливым поклоном удалился.

Накрывала и прислуживала Релина – немолодая и не слишком проворная приходящая помощница, да и она, расставив приборы, исчезла. Граф, в отличие от сановных соседей, не выносил, когда во время трапезы лакеи, услужливо выставив локоток с накрахмаленной салфеткой, торчали возле стола. Генриор давно научил прислугу: не стойте столбом, не глядите господам в рот; накрыли – уходите. Что-то понадобится – позовут. Колокольчик звонкий, услышите.

За столом царило угрюмое молчание, только негромкий перестук вилок и ножей разбивал тишину. Первое удивление от прибытия Эмилии быстро утихло: взрослые дети – Милена и Андреас поглядывали на нее с ожиданием действий, Элли – та и вовсе боялась поднять глаза. Она села рядом с Миленой, будто надеясь на ее защиту.

Никто не заговаривал о вчерашнем, никто не упрекал Элли, даже Андреас не произносил ни слова, и все делали вид, что увлечены аппетитным завтраком.

Граф украдкой кинул взгляд на Эмилию – отметил, что она без макияжа, и такой она понравилась ему еще больше. «Как было бы хорошо, если б она не уезжала!» – с тоской подумал он, будто и не было тяжелых ссор, обид, взаимных упреков. Он видел перед собой женщину, которую любил, и понимал, что это чувство никогда не гасло, – только тлело под завалами тягостных переживаний.

– Ну что, так и будем молчать, господа? – Андреас наконец отложил вилку. – Ах, какой трогательный семейный завтрак! Будем и дальше играть в добропорядочную семью, дорогие родители и сестры?

Милена увидела, как вздрогнула Элли, как она осторожно поставила на стол стакан с соком и еще ниже опустила голову, – и поскорее взяла сестренку за руку, сжала ее пальцы. Милена хотела ответить брату что-то дерзкое, но мать ее опередила.

– Андреас, ты, как всегда, многое себе позволяешь! – резко сказала Эмилия. – Прошу быть вежливее!

– Да, Андреас, мама права! – торопливо поддержал ее граф. – Ты ведешь себя недостойно.

– Родители, я взрослый человек и веду себя так, как вы меня воспитали, – ухмыльнулся Андреас. – Конечно, я рад, что мы встретились, наконец, за одним столом. Только повод печальный. Я думаю, Элли обязана объясниться! – он резко обернулся к сестренке, та, и без того бледная, совсем побелела. – Да-да, крошка! Встань и скажи, как ты дошла до такой жизни! Как тебе в голову пришло увязаться за мерзавкой Ранитой, да еще подцепить деревенского кавалера? Давай, говори, ну!

Элли, вспыхнув, вскочила, но явно не для того, чтобы пускаться в объяснения. Она хотела убежать, но Милена крепко взяла ее за руку, тоже поднялась, шепнула что-то, коснулась светлых волос сестренки. И Элли, секунду подумав, снова опустилась на тяжелый, обитый алым бархатом, стул. Но не проронила ни слова.

– Андреас! – воскликнул граф. – Немедленно прекрати! Ты взрослый мужчина, а поступаешь мелко и отвратительно!

– Я? – с искренним недоумением вскинул руки Андреас. – Это я поступаю отвратительно?! Я шарахаюсь ночами по лесам? Я переворачиваю весь уклад Розетты вверх тормашками? Подождите, это нам еще «Дворянский вестник» не приносили, почитаем, что там интересного понаписали по милости этой девчонки!

– Элли, безусловно, виновата, тут других мнений быть не может, – безжалостно сказала мать, опередив графа, который уже приготовился отражать атаки на дочку. – Но не тебе, Андреас, судить. Ты тоже не ангел.

– В каком это смысле – не ангел? – прищурился Андреас, скулы его побелели.

– Да во всех смыслах! – отмахнулась мать. – Не строй из себя невинность! Что касается Элли, то после завтрака она поедет домой. Кстати, Элли, будь готова к тому, что ты будешь учиться в лицее «Афина».