– Ой, коль давно бы за него пошла, ничего бы и не случилось! И хорошо бы жила, детей нянчила. А тебе же перед богатеями хвостом вилять надо! И на что ты, дура, надеялась, когда с принцем в постель ложилась?

– Хватит! ­– Ранита схватила газету и в бешенстве стукнула ею о стол. – Ложилась и ложилась! А потом сделала то, что должна была! Они о нас ноги будут вытирать, а я молчать обязана? Вот и показала им всем! Не понимаю только, почему в газетенке этой ни слова, ни полслова не напечатали. Ну, может, в следующем выпуске!

– Да что ты им показала? Это они тебе на дверь показали! И ладно, если стражники за тобой, дурой, не явятся! А то, может, и в тюрьму угодишь!

В дверь требовательно застучали. Мать, оторвавшись наконец от работы, испуганно кивнула Раните:

– А вот, может, и они! Да! Открой, чего сидишь-то? Хоть посмотрим, кого принесло.

Ранита выразительно кашлянула, всем видом демонстрируя недовольство, но к двери подошла. Отодвинув зеленую складчатую занавеску, в комнату шагнул Серж. Он был тем же загорелым красавчиком, аккуратным, в светлой рубашке. Но взгляд изменился, Ранита заметила.

– Добрый вам день! – кивнул он матери Раниты. Та оторвалась от машинки, поспешно поднялась, проговорила:

– Здравствуй, Серж, хорошо, что пришел. Проходи, садись, сейчас чаю сделаю.

– Нет, спасибо, не нужно, – вежливо сказал он. – Я к Раните, – он обернулся к девушке. – Поговорим?

– Говорите, я пойду, у меня во дворе дела… – засуетилась мать.

– Нет, мы лучше прогуляемся, да? – предложил Серж.

– Ну ладно, чего не погулять? – пожала плечами Ранита. Она поднялась, глянула на себя – платье рыжее, конечно, так себе, надела дома первое, что под руку попалось. Ну да ладно, все лучше, чем та противная синяя роба с фартучком – мерзкая униформа. Ранита накинула на плечи желтый вязаный платок, посмотрела на Сержа. – Пошли.

Они вышли на улицу, и Раните, глотнувшей сыроватого воздуха, показалось, что из всех окон глянули любопытные глаза. Видимо, то же ощутил и Серж, поэтому поморщился, хмуро проговорил:

– Пойдем в перелесок. Там нет никого.

– А что, верно, нам с тобой всегда слаще там, где нет никого, – попыталась кокетливо сказать Ранита. Но получилось глупо и натужно, даже сама почувствовала.

Они шли мимо раскидистых пушистых берез – среди зелени уже мелькали желтые листья, и молчали. Серж не пытался обнять Раниту, не брал за руку, не касался роскошных волос. Когда вышли к опушке, он опустился на искореженный, сломанный ветром кривой ствол, потер между ладоней хлипкую желтоватую травинку. Ветер, холодный, почти осенний, шелестел в кронах, и Ранита поежилась, крепко прижала к груди концы большого вязаного платка.

– И что ты меня позвал? Помолчать? – не выдержала наконец она и прислонилась к шершавому стволу корявой березы. – Говори уж. Давай, расскажи, как я подло с Деном поступила. Только он сам виноват. Большой мальчик. Мог бы в первый же вечер послать принцессу ко всем чертям. Сказал бы ей честно: «Извини, красотка, у меня Долли! И вали-ка в свой замок от греха». А он промолчал. Хотел на двух стульях посидеть. Ну, вот и посидит теперь, что уж.

– Да заткнись! – сдавленно крикнул Серж, бешено глянув на Раниту. – Дена казнить могут, голову отрубить – а за что? Он даже не спал с принцессой!

– Не казнят, – махнула рукой Ранита и поджала губы. – Пугают только.

– Ничего не пугают! Я законы смотрел!

– Так пусть его принцесса снова заступится. Видел бы ты, как она при всех за него заступалась, – там, в замке. В благородство поиграть решила, дурочка! Вот пусть и теперь парня вытаскивает. Пусть графа, отца своего, об этом просит. Или... брата.

– Ты ведь прекрасно понимаешь, что они пальцем не пошевелят! – при слове "брат" Серж нервно дернул плечом. – Но мы все равно будем биться.

– А кто это – мы? – прищурилась Ранита, волосы с плеч откинула.

– А за Дена много народу поднимется. Все друзья его. Мать с сестрой, конечно. Оба хозяина, на кого он работает, ведь такого трудягу еще поискать.

– И Долли? А?

– И Долли. Он ей не изменял.

– А что, измена – это только когда переспал? Ты так считаешь?

– Какая тебе разница, как я считаю? – Серж стукнул кулаком по коряге – больно, костяшки пальцев поцарапал. – Я не о Дене пришел говорить.

– А о чем? – склонила голову Ранита.

– О том, что… В общем, радуйся, Ранита, ты свободна, как ветер. Я больше с тобой… не буду. Сегодня в последний раз к тебе пришел.

– Да-а? – протянула Ранита. – А чего не будешь-то? Спать? Целовать? Замуж звать?

– Ничего не буду. Сказал же.

Сильнее зашелестел ветер, кроны деревьев загудели, как водосточные трубы, небо потемнело. Собирался дождь. Откинув с плеча сорвавшийся желтый лист, Ранита присела на сломанный занозистый ствол рядом с Сержем, расправила подол рыжего платья. Положила ладонь на его отглаженные брюки, проговорила вкрадчиво: