– Папа, тебе плохо? – взволнованно воскликнула Милена. – Дать лекарство? Вызвать врача?

– Нет, не беспокойся, мне хорошо, – тихо сказал граф. – Кажется, чуть ли не впервые в жизни я поступил так, как надо.

– Папа, но ведь теперь Дена не выпустят из тюрьмы! – горько проговорила Элли. – А ведь это был такой шанс!

– Да какой там шанс! – воскликнула Эмилия. – Какая же ты глупая, дочка! Герцог увез бы тебя за моря-океаны, получил бы от тебя свое, играл бы, как с куклой, делал бы с тобой всё, что хотел, и плюнул на этого Дена! А потом и на тебя плюнул, знаю таких красавцев. Еще бы и упрекал до конца жизни за твое знакомство с деревенским парнем.

– Но как же теперь Ден? Никаких шансов, значит? – она провела пальцем по стеклу, губы ее мелко дрожали.

– Элли, только ради тебя я узнаю, что с ним, – сердито проговорил граф. – Исключительно для того, чтобы навсегда закрыть эту тему! Но завтра. Сегодня я и так...

– А что? Сегодня ты был хорош! – внезапно произнесла Эмилия, и тут же осеклась, проговорила сухо: – Я хотела сказать, что вы, граф, совершенно правильно отказали этому мальчику из числа золотой молодежи. Нам такие женихи не нужны.

– Правильно?! Вы считаете, это правильно?! – в комнату вихрем ворвался Андреас, глаза его были сумасшедшими. Он склонился над графом, взмахнул руками. – Да что ты натворил, отец? Да ты понимаешь, что всё разрушил?! Все складывалось идеально, сказочно! Уже завтра Элли стала бы герцогиней, а мы – добропорядочным семейством. И что же? По твоей милости мы снова позорище, посмешище и так далее!

– Далее все будет в порядке! – голос графа снова окреп. – Я за свою жизнь уже довольно наделал чудовищных ошибок! Но сейчас – не-ет! Хватит. Что, твоя сестра – игрушка, чтобы так ею распоряжаться? Фату он подарит, видишь ли. Щенок! И что это за свадьба – за один день? Пошлость, издевательство над нами! Как он посмел вообще такое предложить, этот мальчишка? Я понял бы еще, если бы между ним и Элли случился роман. Тогда – да, я не стал бы препятствовать. Но ведь Элли его не любит! Скажу больше, и он ее тоже не любит. Не наигрался в мишек и зайцев! Подавай ему Элли на блюдечке!

– Ты за деревенщину, видно, готов Элли выдать, лишь бы по любви! – колко проговорил Андреас, ноздри его раздувались от гнева.

– Да, пусть выходит по любви, но только когда подрастет! Когда мозги появятся! ­– стукнул кулаком по столу отец. Элли отняла от лица руки, посмотрела на графа широко распахнутыми мокрыми глазами. А тот продолжал горячиться. – Элли – не разменная монета! Она еще девочка. Пусть взрослеет, учится. А ты думай не о семейной, а о своей личной чести, Андреас!

– Что?!

– То! Слухи разные ходят. А о Розетте тебе переживать нечего, пусть пишут, что хотят, замок от этого не развалится.

– Но меня… то есть всех нас!.. не пустят теперь ни в один приличный дом! – истерично закричал Андреас. – Это ты понимаешь?!

– Не пустят в приличный? А ты иди в неприличный, – холодно порекомендовала мать. – Дорогу ведь знаешь. С кем только ни путаешься.

В бешенстве стукнув кулаком о кулак, Андреас выбежал из столовой – тяжело хлопнула дверь с вычурными узорами – стебельками с бутонами роз.

– Мне всё надоело, – медленно сказал граф, тяжелым взглядом окидывая дочерей и бывшую жену. – Второй день в этом доме творится нечто безумное. Пора это прекращать. Эмилия, отправляй Элли в город. Милена, и ты уезжай, устраивай свою судьбу.

– Устали вы от нас, понимаю, – заметила Эмилия. – Ничего, разъедемся, будете снова наслаждаться одиночеством.

Граф посмотрел на нее долго и печально. Сказал просто:

– Детям надо жить своей жизнью. Но если бы ты осталась, я был бы очень рад.

Глава 30. Журнал "Альбатрос"

Конечно, Эмилия не осталась в замке и не стала искать отговорок. Только посмотрела на графа странно, дернула плечом и промолчала. Графу подумалось, что она хотела сказать: «Сейчас не время это обсуждать, всё так сложно, а вот когда-нибудь потом…» Но, может быть, ему это только показалось.

Уже к обеду замок опустел. Милена отправилась в город Кэбвиль вместе с матерью и Элли, решила провести там несколько дней, прежде чем вернуться к мужу. Андреас исчез, ни с кем не попрощавшись: бросил сумку с вещами в модный спортивный автомобиль и укатил в Тисс, где у него была просторная квартира. Считалось, что там он пишет диссертацию о ледяных драконах. Впрочем, все понимали, что в скучном Тиссе он не задержится, – найдет очередную красотку и укатит в горный кемпинг или на взморье.

Граф с тяжелым сердцем бродил по гулким коридорам замка и не мог найти себе места. Снова и снова мысленно он прижимал к сердцу маленькую Элли и с горечью думал, что та на прощание не обвила его шею тонкими руками, не поцеловала в щеку, а просто равнодушно кивнула, и глаза ее были ледяные, пустые, жутковатые. Вот Милена крепко обняла, пообещала, что, как выдастся время, непременно приедет в Розетту с мужем. Переживал граф и о том, что Андреас даже не соизволил сказать отцу короткое «до свидания». Но, может, хоть в чем-то сын и прав? Горячо радеет за традиции, за достоинство семьи, за дворянскую честь. Вот только не понимает, молод еще, что счастье детей превыше чести. «Но Андреас, каким бы он ни был, тоже мой ребенок! – с тоской думал граф. – И похож на меня, и глаза у него голубые, как у матери…»