– И за десять лет ни разу не дал о себе знать? – граф поднял печальные глаза на Генриора. – Нет. Вряд ли он мог бы поступить так жестоко и причинить столько боли. Ладно – мы с тобой. Но ведь мать… Мать!

– Сначала он был упрямым подростком и не понимал, что творит, – тихо сказал Генриор и подумал, что он вновь, как и в прежние годы, оправдывает кудрявого мальчика. – А потом… Наверное, хотел чего-то достичь, чтобы вернуться не с позором, а с триумфом. В семье тогда было непросто. Вы ведь помните обстоятельства тех лет.

– Ах, Генриор! – граф снял очки, неловко вытер тыльной стороной ладони воспаленные глаза. – Не надо, не напоминай! – и добавил как-то беспомощно: – Что делать-то будем? А?

Генриор ответил сразу, будто давно и бесповоротно это решил:

– Граф, позвольте мне съездить в Морегрин. Журнал издается именно там. Я всё разузнаю. Постараюсь найти… Бена Ривза. Главное – выяснить, Берри это или нет. Ведь лучше знать, чем не знать. Я пытался позвонить в редакцию, но они сообщили, что не дадут сведений по телефону. Придется ехать.

– Как это – ехать? Тебе? – изумился граф. – Это очень далеко! – он припомнил, что в Морегрин собирается несостоявшийся Эллин жених и болезненно усмехнулся. – С Готцем поедешь?

– Нет, один. На поезде. С вашего позволения.

– Генриор! Если это мой сын, ехать нужно мне!

– Граф, ваш отъезд вызовет массу домыслов и сплетен, тем более, туда едет и Готц, – терпеливо проговорил Генриор. – Все решат, что поездка как-то связана с Элли. А если отправлюсь я, никто не обратит внимания. Вы позволите мне поехать на море? В отпуск.

– В отпуск? – озадаченно сказал граф. – Да, отпуск…

И тут граф понял, что не может вспомнить, когда Генриор был в отпуске, тот никогда об этом даже не заикался. Генриор давно стал незыблемым символом замка, атлантом, поддерживающим стены Розетты. Если и выбирался иногда, только по графским делам.

Впрочем, и сейчас было графское дело.

– Поезжай, Генриор, – помедлив, глухо произнес граф. – Поезжай завтра же.

– Я поручу Марте контролировать быт и повышу ей оклад. Она не слишком проворная, зато надежная женщина.

– Да, да, делай, как знаешь. Возьми денег, сколько нужно. Выясни – и возвращайся. Или возвращайтесь… Но я пока не смею надеяться.

– А я надеюсь.

Раздался стук в дверь, граф и Генриор одновременно оглянулись.

– Кто это еще?

– Я открою, граф.

Глава 31. Простой разговор

Летучие мыши, маленькие, точно шмели, с противным писком рассекали по квадратной камере с сырыми стенами. Они проникали сквозь крошечное зарешеченное оконце, и Ден, поглядывая на них, сумрачно думал: «Надоели вы, мелкие визжалки. Чего вам по пещерам-то не спится?»

Сюда его привели поздней ночью. Ни минуты не дремал: захочешь – не уснешь на ледяной каменной лежанке, покрытой рваной ветошью с кислым запахом рыбы и табака. Но он бы и на пуховой перине не смог сомкнуть глаз: мысли в голове склеивались, перемешивались, не давали покоя.

Ден вспоминал, как в управе три угрюмых тролля завели его в небольшое помещение без окон, втолкнули в клетку со ржавыми прутьями и щелкнули замком. А вскоре толстый стражник впустил в комнатушку мать. Какими стали ее глаза, когда она увидела сына в серой арестантской робе! С каким ужасом она глядела на эту клетку!

Вот о чем был тот сбивчивый разговор:

« – Ну как же так, сын? Ну почему же?

– Так вышло, мама. Не надо искать виноватых, нет их.

– Как же так – нет? А Ранита, поганка такая? А девчонка богатая? Да ведь они будут жить да радоваться, замуж повыходят, детей нарожают, а ты? А ты?! – мать горько заплакала.

– Да вот же я, жив и здоров. Что же плакать? – как можно спокойнее сказал Ден и даже постарался улыбнуться. – Про Раниту говорить не хочу. А Элли – она хорошая.

– Элли – та самая принцесса, что ли? Из-за которой тебя и упекли? – у женщины снова задрожал голос. – Что же ее в лес-то ночью понесло, хорошую? У нас деревенские-то девочки, если порядочные, ночью по лесам да лугам не бродят, а тут принцесса! Значит, глупая девчонка! Безмозглая да доступная!

– Нет, перестань, не надо о ней так, – мягко, но решительно оборвал Ден. – Прекрасная она девочка. Ничего у нас с ней не было, она не виновата, что законы такие.

– Выгораживаешь ты ее! – всхлипнула мать. – Защищаешь! А она, поди, на твою защиту не поднимется, если тебя к казни приговорят!

– Поднимется... – вздохнул Ден, вспомнив отчаянные глаза Элли. – Но я этого не хочу. На нее и так много свалилось, а она маленькая еще. Семнадцать сегодня исполнилось. Испортил я ей день рождения. Да что там день… Жизнь испортил.