– Еще было бы хорошо, если бы у него имелась авантюрная нотка в характере. А еще лучше, чтобы он был похож вот на этого человека. – Я достала и показала ей афишу с портретом Родриго.

Она внимательно на него посмотрела:

– Довольно примечательное лицо.

Я молча кивнула.

– И сколько же у меня имеется времени?

– Один день.

Она изумленно вскинула на меня глаза:

– Один день?

– Да.

Мадам Паулюс сделала резкую пометку в своих записях, больше напоминавшую прочерк.

– Это возможно?

– Нет ничего невозможного, если вы обратились к мадам Паулюс, – сладко улыбнулась она.

– Тогда договорились? – спросила я, поднимаясь и протягивая ей руку.

– Завтра в полдень я представлю вам вариант, – произнесла она, тоже поднимаясь и пожимая ее.

Оставив ей адрес абонентского ящика тетушки Мэйбл, я вернулась на работу. На душе у меня было если не безмятежно, то гораздо спокойнее: по крайней мере, я сделала все, что могла.

От дальнейших дум меня отвлекли дела, в которые я погрузилась с головой.

Часа в три пополудни мистер Бернард, пересекая ангар с коробками, которые ему недавно привезли, попросил меня зайти к нему. Войдя в кабинет, я обнаружила, что вся мебель буквально погребена под ворохом тканей.

– Мне нужен совет, – объяснил хозяин, – по женской части. Какую из них лучше выбрать для украшения Евы и Изабеллы?

Я знала, что в начале выставки идет представление «участников». Значит, вот для чего предназначались ткани.

– Мне нравится эта, – я подхватила один из образцов и перекинула через руку, глядя на то, как красиво блестит ткань. – Ее можно подстелить под седла Евы и Изабеллы, а сюда пришить логотип агентства «Драко и сыновья».

– Вы правы, – произнес мистер Бернард, внимательно рассматривая ткань.

– Я могу идти?

– Да, Кристина. Постойте, – он вдруг коснулся моего виска. – У вас испачкано, вот здесь, – пояснил он в ответ на мой удивленный взгляд и протянул платок. – Вот, возьмите.

– Спасибо.

Когда я уже была в шаге от двери, он снова меня окликнул.

– Да, мистер Бернард?

Он приблизился, так что между нами не осталось и полушага.

– Спасибо вам… за то, что обучаете Барбару, за Марка и просто за… все.

– Вы так говорите, словно прощаетесь со мной.

– Надеюсь, что нет.

– Нет, мистер Бернард: я надеюсь и дальше работать в агентстве.

После паузы он коротко кивнул и распахнул передо мной дверь.

– Теперь можете идти, сегодня остаток дня мы с Барбарой будем отрабатывать все трюки для выступления. Проведите этот вечер приятно. – И с этими словами он вручил мне леденец на палочке в виде сердечка, из тех, что мы предлагали посетителям на входе.

– Спасибо, мистер Бернард, – произнесла я, принимая его.

Когда я покидала ангар, Барбара смахивала пыль с чешуи Изабеллы, при этом пользуясь не тряпкой, а щеткой на такой длинной ручке, что могла не приближаться к драконице ближе двух метров.

Она помахала мне, и я улыбнулась в ответ.

Когда я вышла из агентства, прежний бодрый настрой слегка угас: мысли вернулись к тому, что мне предстоит. Удастся ли мадам Паулюс найти к завтрашнему дню подходящую кандидатуру? Да и с Орфеем я, наверное, больше никогда не прогуляюсь. Зачем нам обоим это теперь? Я выполнила миссию, ради которой мы и условились общаться. Ну а он… будем считать, что я освободила его от ответной услуги. Наверняка следующим посланием от Виолы будет элегантное приглашение в конверте с золотыми буквами, в котором меня в самых любезных выражениях оповестят о свадьбе.

Забавно, если так: впервые увидеть Орфея без маски на свадьбе. Я уже почти прошла мимо почты, но после недолгого колебания все же зашла. Там меня ждала крохотная записка, написанная знакомым почерком, в которой Орфей просил меня о встрече сегодня в шесть часов вечера возле Иланской башни – там нередко назначали встречи. Я скомкала записку, а потом расправила и аккуратно сложила в подаренную им сумочку.

– Что-то на тебе лица нет, – заметила тетя Мэйбл, когда я вошла в дом.

– Немного устала, тетя.

– И что же вы сегодня проходили, что тебя так утомило?

– Древнеэческую трагедию.

– В самом деле? И про что же трагедия этих эков?

– Про глупость, – вздохнула я, усаживаясь рядом с ней на кушетку. – Вернее, про одну глупую девушку, которая отдала прекрасного эка прекрасной эчанке, и жили они долго и счастливо.

– Глупая девушка и прекрасный эк? – не поняла тетя.

– Да нет же: прекрасная эчанка с прекрасным эком. А глупая девушка осталась одна.

– Действительно трагично, – согласилась тетя, отхлебывая кофе из миниатюрной чашечки, похожей на лепесток лилии. Она ни за что не призналась бы леди Евгении, что предпочитает кофе чаю и теперь угощалась перед традиционным пятичасовым визитом. – Зачем же она так поступила?