Шрифт:
— Есть! — раздался торжествующий возглас Юрася. — Окунище! Громадина!
— Покажи! Покажи! — Владик и сам не заметил, как оказался возле Юрася. — Какой большой! Теперь я буду ловить!
— Ладно. Попробуй. А я пока этого вычищу.
Едва Владик закинул удочку, как поплавок юркнул под воду, сразу же вынырнул наполовину и опять исчез.
— Есть! Поймал! — заорал чужим голосом Владик. — Тяну!
— Подсекай! — закричал Юрась. — Подсекай! Уйдет!
— От меня не уйдет! — Владик дернул удочку на себя, туго натянутая леска вдруг обвисла, а на воде, точно издеваясь, снова заплясал веселый поплавок.
— Раззява! — простонал Юрась. — Такой окунище!
— Как же так? Как же так? — бормотал Владик дрожащим голосом… — Видно, червяк был неподходящий!
— Червяк неподходящий? Рыбак неподходящий!
Владик опустил голову. Юрасю стало жаль его.
— Со всяким случается, Пятница, — сказал он утешительно. — У меня один раз такая щука сорвалась — килограмма на три! Ну да ладно! Один окунь у нас есть! Пойдем, научу варить уху.
…Такой вкусной ухи "с дымком" Владик никогда не едал. Он не сомневался, что может один съесть целый котелок. Мальчиков не смущало, что в ухе плавали березовые листочки, сучок и несколько угольков, что картошка не успела свариться и хрустела на зубах. Они черпали уху из котелка деревянными ложками.
— Я теперь всегда буду есть деревянной ложкой, — заявил Владик. — Просто не сравнить, до чего вкусней!..
День прошел незаметно. С первой звездой они забрались в шалаш и уснули, едва успев положить головы на свернутый ватник.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Мальчики проснулись, точно по команде. Они выбежали из шалаша и задрали вверх головы. Небо было затянуто сизым маревом, и лишь на другом берегу, далеко над темной стеной леса, чуть мерцала предутренняя звезда.
— Мне приснилось, что самолеты гудят, — сказал Юрась.
— И мне тоже! Вот смешно!
Едва он умолк, как вдали возник гул самолетов.
— Это не приснилось, — догадался Юрась. — Это мы сквозь сон слышали. Молодцы летчики! Вовремя разбудили! Перед восходом клев — только снимай!
Они подбросили в тлеющий костер охапку сухого хвороста, раздули огонь и, подвесив чайник с водой, спустились к реке.
— Давай — в камыши, — решил Юрась. — Будем ловить с лодки.
Предутренний клев оказался отличным. Скоро на дне лодки трепыхались несколько окуней. Каждый раз, когда поплавок уходил под воду, у Владика от волнения замирало сердце. Ни одна рыба больше не сорвалась с его крючка. Он и сам не понимал, как ему удалось перенять от Юрася это быстрое и точное движение, которым подсекается рыба.
— Юрдоюрвольюрно! — распорядился Юрась. — Поехали завтракать.
— "Юрдоюрвольюрно? А, понимаю! — обрадовался Владик. — На Юрьевском острове надо вставлять слог "юр"!
— Владька, ты способный! Сразу четыре языка выучил. А я один немецкий учу восемь лет!..
Они пристали к берегу, солнце прорвало тонкую предрассветную пелену.
Туман растаял, на травах засверкала роса, в зеленой листве деревьев загомонили птицы.
— Как хорошо! — вырвалось у Владика. Но возглас его заглушил нарастающий, упругий гул самолетов.
— Вот разлетались! — сказал Юрась. — Неси воду, я разведу костер.
…Они прихлебывали маленькими глотками крепкий, почти черный чай, обжигая пальцы о горячие жестяные кружки. Солнце окончательно разогнало ночные тени.
— Поедем вокруг острова, — сказал Юрась. — Помнишь, как Робинзон объезжал свой остров. Только у него ничего не получилось. А у нас получится! По дороге искупаемся! С лодки!
Босые, в одних трусах, они прыгнули в лодку, оттолкнулись веслом от берега, а лодка, чуть покачиваясь, поплыла по течению. Юрась потянулся к мотору.
— Не надо, — попросил Владик. — У Робинзона же мотора не было. От мотора шум…
— Какой нежный! Шума испугался! Ты вот погреби против течения, попробуй!
Он решительно дернул за шнур. Мотор взревел, но сразу же стих.
Юрась снова дернул. Мотор затарахтел, сделал несколько оборотов и заглох.
— Что это с ним? — в голосе Юрася звучала растерянность. — Надо дернуть сильнее…
Все попытки запустить мотор кончились неудачей. Мотор стрелял, кашлял, чихал, но работать не хотел.
— Вот и у нас ничего не получилось, — сказал Владик. — Робинзон не мог объехать остров, и мы не можем…
— Не в этом дело, — сказал упавшим голосом Юрась. — Придется сейчас же возвращаться домой.
— Возвращаться? Почему?
— А ты знаешь, сколько времени мы теперь пойдем до дому? На одной паре весел против течения?
— Сколько?
— Больше двух дней, вот сколько! А в среду вернется батя. Если он вернется раньше нас, — знаешь как испугается?
— Почему испугается?