Шкезе, казалось, опешил от такой наглости: это он собирался задавать вопросы. Но потом он улыбнулся свой жутковатой, тревожной улыбкой и ответил:

— Небесный дом возвышается над правым берегом. Разве может быть что-то, что укрылось бы от взора его господина?

— Двор Смерти, — не задумываясь бросила Альда.

— Да, это место… Туда наш взор не проникает.

Альда заметила, что Шкезе покоробило от одного лишь упоминания тёмного двора. И тут же добавила:

— Как и в Соколиный дом.

— Но как удачно, что в Соколиный дом смогла проникнуть ты! — сладенько улыбнулся Шкезе. — Это значит, что ты на верном пути. Скоро ли нам ждать прискорбных вестей?

— Такие задания требуют времени… Мне нужно подготовиться и ждать нужного часа. А нужный час наступает не по моей воле, а по воле случая.

— Это значит, что ты пока не узнала, где его второе сердце?

— Пока нет, — с облегчением призналась Альда. — Но узнаю.

— Месяц, который дал тебе первый господин, скоро выйдет.

— Я знаю, но что я могу поделать? Напасть на него так? Он выживет. Магия сохранит его.

— Найди способ… — прошипел Шкезе.

— Третий господин болен. Я его почти не вижу.

— Чем он болен?

— По слухам, он и сам не знает. Никому не известная хворь.

Шкезе склонил голову, как будто вычитывая, как бы это знание употребить себе на пользу, но, ничего не придумав, спросил:

— Они хотя бы знают, что у него болит? Грудь? Сердце? Голова?

Альда хотела ответить, что слуг, кроме Лигура, не допускают до личных покоев, но поняла, что опять не может вымолвить ни слова…

— А-а, заклятье… — протянул Шкезе. — Ну, его болезнь не так уж и важна. Главное — выполни поручение. И мой господин передает тебе ещё одно пожелание. Вернее, требование. Ты должна непременно его выполнить. Раз уж ты оказалась вхожа в поместье, то тебе нужно уничтожить все записи и бумаги третьего господина. Колдуны никогда и ничего не выносят за пределы своих комнат, хранят записи внутри, чтобы они не попали не в те руки. Так что сжечь его комнату будет достаточно.

— Сжечь? Но я…

— О, я верю, ты изобретательна, Альда из рода Льессумов! — оборвал её Шкезе.

— Но там полно колдунов, они могут потушить пожар, даже если я…

— Об этом мы тоже подумали! — Шкезе полез в объемистый кошель, висевший у него на поясе и, не глядя, выудил плоский мешочек. — В этом порошке нет магии, так что ты сможешь пронести его за ворота. Но от любого проявления магии он превращается в настоящий колдовской огонь. Он пожрёт всё и так быстро, что никто не успеет произнести нужное заклинание и спасти записи. Главное — следи, чтобы он не просыпался случайно. Этот огонь не поедает живую плоть, но на тебе вспыхнет одежда. Ты, скорее всего, сохранишь жизнь, но ожоги будут очень неприятными.

Шкезе протянул ей порошок.

— Вы говорите, он вспыхивает от любого проявления? — Альда опасливо взяла мешочек.

Он оказался неожиданно тяжелым, как будто бы наполненным золотом.

— Да, поэтому он плотно увязан в просмоленную ткань, а завязку мы залили воском. Используй его только тогда, когда будешь абсолютно уверена.

— Уверена в чём?

— В том, что выполнишь задание. Дай третьему господину шанс, нанеси несмертельный удар — и тогда он воспользуется колдовскими силами. Как бы слабы они ни были — порошок полыхнёт. Насыпь его в нужных местах, а потом… Ну, ты сама разберёшься.

— Этого я не могу вам обещать. Всё хранится в его комнате… — слова опять оборвались. — Я не смогу проникнуть туда.

— Постарайся, — прошелестел Шкезе.

— А этот порошок, — Альда приподняла мешочек, — что это такое? Я никогда не слышала ни о чём подобном. Не опасен ли он сам по себе?

— Нет, он не опасен. Но никому не говори о его существовании, даже своим родным.

— Разумеется. Но ещё, восьмой господин, я хотела… — Альда замолчала, не решаясь продолжать. Но потом быстро произнесла: — Могу я задать вам вопрос о клятвах?

Глаза Шкезе вдруг метнулись куда-то в сторону, и взгляд стал безумным, пугающим. Альда невольно потянулась пальцами к краю рукава — там был спрятан тонкий нож.

— Каких клятвах? — спросил Шкезе, всё ещё не смотря в её сторону. — Клятвах, которые ты принесла Соколиному дому? Они не помешают тебе, потому что есть обет более сильный…

— Нет, про клятву назначенных звёздами. Смешенье крови… Я помню, как вы вылили мою кровь в краску для татуировки и…

— Я тоже помню, — заговорил Шкезе. — Под самый конец, когда узор был почти завершен, у меня руки сводило от силы этой клятвы. Благодари богов, которым ты поклоняешься, что тебе не успели нанести татуировку. Ты последовала бы вслед за ним уже давно. Без Гаэлара твоя жизнь стала бы невозможной.