– Мир вам, добрые люди!
– поприветствовал всех йоуун.

– Да хранит вас Мать-Степь, уважаемый, - приложив руку к груди, низко поклонилась я. Мой жест повторили все мои люди, а ингеборгцы лишь склонили головы.

– Куда держите путь? Или вы прибыли ко мне?

– Мы спешим за своими друзьями, достопочтимый йоуун, - ответил наследник. – Скажите, не видели ли вы отряд с наёмниками из Асдора и двумя женщинами? Я вижу, что на вас одежда из тех мест, - тоже отметил он.

– У вас зоркий глаз, юноша. Всё верно, были путники, были. Но не останавливались. Напоили лошадей, передохнули недолго, оставили дары старому человеку, и двинулись дальше в путь.

– А как давно вы их видели? – обрадовалась я тому, что мы идём по верному пути. Наследник пока приходил в себя от того, что его просто «юношей» назвали. Похвалили, словно мальчишку по голове потрепали. Так и хотелось захихикать в кулак. Что поделать, для йоуунов не существовало титулов и званий. Он бы и с акифом, а хоть и самим императором Асдора разговаривал бы по-простому.

Йоуун задумался, что-то подсчитывая, и ответил:

– Дней пять-семь назад. Точно не скажу. Я не слежу за днями. Они как вода, что течёт мимо меня.

– А вы можете сказать, где и как далеко наши друзья сейчас? – подал голос Ясарат.

– Могу. Чего не помочь добрым людям, - добродушно произнёс йоуун, погладив бороду.

– И где же они? – скрипнул зубами наследник, теряя терпение. А потом его взгляд прикипел к руке йоууна у бороды. Задравшийся широкий манжет рубахи обнажил татуировку. Рассмотреть я не успела, йоуун опустил руку.

– Об этом я узнаю на закате, когда Мать-Степь делится со мною тем, что происходит на её земле. Да и у каждого из вас наверняка на душе есть вопрос ко мне, ответ на который бы вы хотели получить. Можете задать. Я попрошу милостивую и мудрую Мать-Степь дать ответ.

– Только один вопрос? – вырвалось у меня.

– Один, прекрасное дитя. Самый главный. По пустякам милостивую Мать-Степь лучше не тревожить.

Я смиренно склонила голову, признавая мудрость его слов.

– Пусть каждый из вас подумает, какой вопрос задать, а я пока соберу травы, и мой помощник Кнур сварит для вас укрепляющий и восстанавливающий силы отвар.

– Кнур?! – удивилась я. Ведь так зовут мелкого и пронырливого грызуна в степи. Имя очень подходило мальчишке, но кто же так мог назвать своего ребёнка?

– Нур, дитя. Ты не расслышала, - поправил меня йоуун. – Поторопитесь с вопросами, я скоро пойду молиться в степь, мне нужны уединение и покой.

– Может, вам дать нашу лошадь? – предложила я. Куда же он пойдёт на одной ноге, тяжело. – Или мы можем разбить лагерь дальше, не нарушая вашего уединения.

– Благодарю, дитя. Твоя доброта не уступает красоте. Лошади будет достаточно, - не стал отказываться йоуун.
– Вы мои гости. Располагайтесь и отдыхайте.

Произнеся это, он скрылся в своём шатре.

Я же озаботилась тем, какую лошадь выделить йоууну. Наши аквиллы норовисты и плохо воспринимают нового седока. Проверять на прочность наездника в их натуре.

Не хотелось этого делать, но в конце концов это и в его интересах. Я обратилась к наследнику Игенборга.

– Скажите, могли бы вы выделить лошадь йоууну? С нашими аквиллами пожилому человеку не справиться.

– Может, об этом стоило спросить меня прежде, чем обещать её вашему йоууну? – всё ещё задумчиво глядя тому вслед, ответил он мне.

– Чем вы недовольны? Я думала, что получить ответы в наших общих интересах.

– Почему вы ему доверяете? Какой-то подозрительный старик назвался йоууном, и вы тут же готовы ему отдать всё самое дорогое и заглядываете в рот, ловя каждое слово.

Я с трудом сдержала резкие слова, не желая ссориться. Хотя, могла бы многое рассказать о детях степи, где почитают йоуунов не меньше, чем в Игенборге их Великого Предка. Он знал бы об этом, если бы потрудился чуть больше изучить наши традиции. Я бы сказала, что трясутся за свои, требуя от всех их чтить и соблюдать, а почтения к традициям других народов что-то незаметно.

Но должны же у него быть хоть какие-то основания так себя вести? Я поверила словам мальчика безоговорочно. Кто ещё решится жить без поддержки племени, где почитают старость, и уйти отшельником в степь, надеясь лишь на её милость.

– Ясарат, что не так? Почему вы говорите с таким предубеждением?

Он хмуро посмотрел на меня, и ответил:

– На его руке я заметил татуировку преступного синдиката «Саламандра». В своё время отец предпринял все усилия, чтобы искоренить эту заразу в Игенборге.