Мы медленно шагали под конвоем. Виллан смотрел только на жало пауна-гиганта, мельтешащее у его лица как напоминание о неизбежном, и старался держать дистанцию.

А потом мы оказались в клетках, сотканных из паутины. Маленькие ячейки, куда даже я помещалась с трудом, должны были стать нашим пристанищем, и я очень надеялась, что не навечно. Время ползло медленно, ужасно медленно, я то проваливалась в сон, то вновь просыпалась, еще более уставшая.

Пауны не убили нас, как предполагалось, но и ничего хорошего не сделали. Тьма вокруг стояла – хоть глаз выколи, пауны прекрасно ориентировались во тьме, но стоило Виллану вытащить из-за пазухи амулет, как монстры захлебнулись в шипении, которое едва протискивалось через плотно сомкнутые челюсти.

– Хорошо, хорошо, - громко крикнул Виллан, глядя на то, как беснующиеся твари скачут по пятачку перед клетками, забегая на стены и потолок. Амулет вновь был спрятан, пауны успокоились. Один из них, самый маленький, достигал всего двух метров в высоту, и остался с нами, когда взрослые пауки неторопливо удалились в тоннели. Он подпрыгивал за прутьями паутины, будто шаловливый щенок, разглядывая нас блестящими глазками-бусинами, а затем протянул лапу через прутья.

– Ты чего удумал?! – Виллан поджал под себя ноги, не рискуя дать отпор. Как знать, может сейчас он пнет пауна, а потом тот пнет его? Жалом, ага. Но паун-недоросток выглядел почти безобидно, шало у него еще не выросло – оно едва проклюнулось на брюшке сзади, совсем мягкое. Я придвинулась ближе, чтобы как можно лучше рассмотреть происходящее в соседней камере и едва не подавилась: паун ловко зацепил голенище сапога рыцаря, а теперь стаскивал его, привлеченный красивой бляшкой. Монстр радостно свистнул, когда Виллан вцепился в голенище, пытаясь вернуть сапог на место.

– Отдай! – рыжий рыцарь, оказывается, умел шипеть не хуже паунов, а противника только развлекала игра в «перетяни сапог». Борьба продолжалась несколько минут, и в конечном итоге паун удалился, помахивая добычей, зажатой в челюстях. Виллан был очень огорчен. Огорчение лилось из него, сопровождаемое потоком бранных ругательств. Таких оборотов речи я еще не слышала, заслушаться можно было.

Ну вот и мы и остались одни. О присутствии в тоннелях паунов мы только догадывались, тоннель ведущий в нашу темницу иногда взрывался громким шипением и чужой возней. Пауны бродили неподалеку, о побеге можно только мечтать.

– Может, перерубить паутину мечом? – предположила я, разглядывая светящиеся в темноте нити. Слюна паунов вырабатывала фермент, из-за которого паутина начинала светиться в темноте. В ответ – молчание. Айден, скрестив руки на груди, дремал. Ну, или делал вид, что дремлет, в полумраке разобрать было невозможно.

Виллан, наконец, успокоился и тоже задремал. Но как я ни устала, сна не было ни в одном глазу. Я протянула руку, дотрагиваясь до ближайших прутьев: на ощупь как сталь, такая же холодная и гладкая. Да, перерубить их мечом не получится.

– Что же нам делать? – прошептала я, обхватывая себя за плечи, чтобы хоть немного согреться. В углу с гулким стуком капала вода, в подземельях царили сырость и холод.

Голос Айдена, раздавшийся из темноты, теплым пологом спустился сверху и напомнил, что я не одна.

– Спи. Тебе надо поспать.

Да, наверное, он прав. Я нахохлилась, аккумулируя как можно больше тепла. Спать в подземельях, где бродили гигантские ядовитые пауки – удовольствие сомнительное. И я страшно хотела есть. Рыцари могли обходиться без еды неделями, они ни разу не поднимали тему пропитания. Но я… Даже находясь в другом, волшебном мире, я оставалась человеческой девчонкой с определенными потребностями. Все как по пирамиде Маслоу.

Однако усталость взяла свое.

***

Во сне ко мне вновь пришел Вилф. Он издевательски хохотал, насмехаясь над тем, как легко мы позволили взять себя в плен, отпускал непонятные шутки про Айдена и Виллана, а затем снова смеялся. Смех прерывался, как телевизионная программа, сменялся шипением, отчего становилось еще страшнее. Он был прав. С момента нашей встречи он стал моим самым страшным ночным кошмаром. Но реальность была куда страшнее.

Пауны вернулись. Они медленно вползли в закуток, где оставили нас ранее, вытянулись в шеренгу перед клетками и замерли, словно ожидали приказов. Айден шевельнулся, приоткрывая один глаз:

– Мы хотим увидеть Царя.

Ближайший к нему паун застрекотал, заурчал, протестуя, но Айден не сдавался:

– Сначала аудиенция у него, затем все остальное.

Я замерла. Пауны прекрасно понимали рыцаря, а значит, каким-никаким разумом все же обладали. Не в нашем положении было качать права и выставлять условия, однако Айден вел себя уверенно и немного нагло. Встревоженные пауны менялись местами, толпясь у прутьев тюрьмы, пытались просовывать через них черные, мохнатые лапы, заканчивающиеся тремя тонкими, но цепкими коготками. Я поджала ноги под себя еще ближе, опасаясь, что меня тоже разуют как и Виллана. Тот тоже вспомнил про утраченную обувь, бурча себе под нос:

– И даром Царь не нужен. Пускай сапог вернут.

Айден цыкнул, а пауны разразились странным звуком: челюсти быстро-быстро смыкались, отчего громкий треск наполнил пещеру от края до края. Они смеются, изумилась я. Мое мнение о том, что пауны тупые животные моментально развалилось в прах. Они были разумны, возможно, даже не менее разумны, чем мы.

Вперед выдвинулся один из пауков, потянувшийся челюстями к решетке. Громкий щелчок, и паутинный прут оказался перекушен. Он сразу же потерял всю жесткость и упал на землю, разбрызгивая мутную жидкость. Остальные монстры засуетились, подползли ближе. Прутья, казавшиеся нерушимыми, лопались в челюстях, будто были сделаны из картона.