Ловиас Александр проглотил то, что держал во рту. Его щёки сдулись. Он отпил несколько глотков воды из графина, не соблюдая никакой гигиены. Кто его научил пить из горлышка? Это же мой графин!

Надо будет попросить у служанки, чтобы принесла другой. Вдруг мне тоже захочется пить. Я вытерла лицо покрывалом.

Ловиас ухмылялся, глядя на меня. Рот до ушей, хоть завязочки пришей. Так говорят в моём мире, про который я всё забыла. Чего он лыбится? Что смешного?

Я сделала строгий вид, сдвинула брови как можно суровее. Надо поставить Ловиаса на место. Должен понимать, что смеяться над леди нельзя. Я же не какая-то безродная нищебродская простолюдинка.

Жаль, что он видел, как я упала в обморок. Ещё подумает, что я припадочная. Хотя, ему ли меня осуждать? В его роду вообще болеют неизлечимой крокодиловой болезнью. Интересно, его кузен дракон таким зелёным и страшным сразу родился или мутировал в следствии плохой экологической ситуации?

— И часто с тобой такое происходит? — спросил де Арконти и как бы невзначай припомнил: — Хотя, чего я спрашиваю. Когда ты свалилась в фонтан, это ведь тоже был обморок?

— Ты видел, как я нырнула?! — удивилась я.

— Вообще-то, да. Только ныряют обычно по-другому, — с сомнением в голосе сказал Ловиас.

— Ты был вместе со слугами на крыльце? — спросила я, уже всеми фибрами души ненавидя нагло ржущего в тот злополучный момент Ловиаса, свидетеля моего неудачного появления.

— Нет. Я из окна видел, как ты плюхнулась в фонтан.

— Небось, ржал, как конь? — подозрительно спросила я.

— Кора, я тебе не враг. Если тебе станет от этого легче, то знай: я над тобой не смеялся. Наоборот, я бросился тебя спасать и выпрыгнул из окна. Людовик не умеет плавать.

— Что-то я тебя тогда не увидела, спаситель. А на каком этаже было то окно, из которого ты выпал? — недоверчиво поинтересовалась я.

— На четвёртом, — ответил кузен дракона. — Я не выпал, а выпрыгнул.

— Врёшь! Ты бы разбился насмерть, если бы спрыгнул с такой высоты.

— А я и разбился, только не насмерть, а совсем чуть-чуть. Синяки показать? — спросил Ловиас и начал снимать с себя рубашку.

— Стой! — заорала я. — Раздеваться не надо. Я тебе верю.

Не хватало ещё, чтобы я оказалась наедине с голым наглым красавцем эльфийской внешности. Уши у него, конечно, нормальные, как у людей, даже красивее, но в остальном выглядит он волшебно, как эльф. Боюсь, что могу не устоять перед его красотой, а, возможно, и чарами.

Такой в два счёта уговорит девушку, заболтает и соблазнит. Не зря же он моим неудавшимся спасителем прикинулся. Врёт, как дышит. Интересно, у него на теле правда синяки от падения остались? Как он вообще не разбился? Прыгнул с четвёртого этажа и остался цел? Вряд ли это правда. Хотя бы один перелом должен быть.

— Давай вернёмся к тому, что за любопытство заставило тебя пробраться ночью в комнату незнакомой девушки, да ещё и набросится на меня с поцелуями и объятиями? — пристально глядя Александру в глаза, спросила я.

— А тебе разве не понравилось? — нагло спросил Ловиас.

— Конечно, нет! — глазом не моргнув, соврала я.

— Ну, что же. Мне очень жаль, что я не произвёл на тебя приятного впечатления, Кора. Придётся постараться, чтобы ты изменила своё мнение обо мне, — покачал головой де Арконти.

— Ты набросился на меня, как настоящий маньяк, — ответила я, смело фантазируя на тему секса с этим золотоволосым нахалом. — Ты меня до смерти напугал.

— Я просто залюбовался тобой, Кора. Не удержался и поцеловал. Вот и всё.

— Ага. Так я тебе и поверила! Небось, всю меня облапал, — сказала я и решила перевести тему разговора. — Спать вообще не хочется. Может, покажешь мне дворец?

— Прямо сейчас? Ночью?

— Почему бы и нет?

3

Четырёхэтажный дворец поражал своим великолепием и изысканной роскошью. Всякий раз, чтобы зажёгся свет приходилось хлопать в ладоши. Они у меня уже горели от этих шлепков. Конечно, в ночное время я могла любоваться только общими помещениями: коридорами, залами, галереями, балконами.

Я восхищалась прекрасными позолоченными балюстрадами, многоцветными витражами в окнах и дверях, художественными росписями на стенах, колоннами из белого, розового и голубого мрамора, увитыми чудесными душистыми экзотическими растениями с резными глянцевыми листьями нежно-бирюзового цвета и с огромными пурпурными бутонами спящих цветов, хрустальными люстрами и бра с забавными висюльками в форме капель воды, которые слегка позвякивали мелодично и совсем тихо.

Мы переходили из одного помещения дворца в другое, легко взбегали по лестницам, ступеньки которых вспыхивали и светились неоновым светом под нашими ногами, а потом тускнели и гасли, когда мы оставляли их позади себя.