– Сейчас вас проведут в комнату, - я наблюдала, как он заливает в себя водку, и мои сомнения разгорались все сильнее. – Аглая Игнатьевна у нас лучше всех знает, кому какую комнату выделить.

– Пойдемте, барин, - нянюшка тоже держалась холодно. Ей явно не нравился наш гость. – Комнат у нас полно, перины мягкие. И на дровах не экономим. В тепле будете…

Дядюшка поднялся, поблагодарил нас и похромал за Аглаей Игнатьевной.

– Что скажете? – спросила я у Тани и Головина, как только за гостем закрылась дверь.

– Этот человек сказал, что у него болит пятка. Но если по его словам он неаккуратно спрыгнул с лошади, то там однозначно травматическое повреждение пяточной кости. А это резкая боль, невозможность опоры на пятку, отек, который почти всегда охватывает стопу и нижнюю часть голени, - задумчиво ответила подруга, но потом внезапно замолчала, потому, что Павел слушал ее, изумленно приподняв брови.

Таня совершенно забыла, что мы не вдвоем! Я тоже немного напряглась, в ожидании реакции мужа.

– Как странно вы выражаетесь, Софья Алексеевна, - сказал Головин и взглянул на меня. – Какие, вы говорите, книги читаете, Елизавета?

– Разные книги читаем. У отца большая библиотека, - смущенно ответила я, чувствуя, как загораются мои щеки. Как же сложно выкручиваться! И с каждым днем все будет только сложнее.
– Софья, ты хочешь сказать, что дядюшка обманывает?

Я снова перевела разговор на тему поддельного дядюшки.

– Да, только не пойму, зачем? – подруга пожала плечами. – Зачем ему притворяться хромым? Ерунда какая-то.

– Действительно, ерунда, - поддержал наши рассуждения Павел. – Ничего, разберемся. Главное, глаз с него не спускать. Я пока в кабинете ночевать стану.

На ужин дядюшка не спустился. Оказалось, он распорядился принести в комнату еще «водочки» и теперь громко храпел под завывание вьюги.

Уже перестал греметь гром, и пурга тоскливо напевала свои колыбельные, наметая сугробы. Казалось, вокруг усадьбы нет ни неба, ни земли, лишь один снег, поглотивший реальность. Только его мечущиеся колючие вихри…

– Ты это слышишь? – Таня подняла голову, прислушиваясь к заливистым руладам. – Вот это дядюшка дает…

– Может, поднимемся к нему? – я не собиралась нянчиться с этим человеком, а хотела покончить с подозрениями раз и навсегда. – Проверим комнату.

– А если он закрылся на ключ?

– Аглая Игнатьевна сказала, что поселила его в спальне, где запереться можно только с помощью замка, а ключи у нас есть от всех комнат, - улыбнулась я, вспомнив, как нянюшка сказала:

– Пущай так живет! Еще чего, ему ключи выдавать! Нету веры этому дядюшке! У нас запираться не от кого!

Недолго думая, мы поднялись наверх и с, минуту послушав храп Петра Федоровича, осторожно открыли дверь.

В комнате стоял полумрак, разбавленный светом догорающей свечи, в котором все же можно было разглядеть разметавшегося на кровати дядюшку. Рядом на столике стоял поднос с пустым графином, а на тарелке лежал надкушенный солёный огурец с несколькими зонтиками укропа.

– Да его пушкой не разбудишь, - подруга подошла ближе и склонилась над его ногой, торчащей из-под одеяла. – Тань, нога-то цела, вот только с ней не все хорошо…

– Я уже поняла, - теперь мне стало все ясно. Вот почему сапоги этого так называемого дядюшки казались мне странными. – Посмотри-ка на это.

Я подняла один из сапог, показывая его Тане. На нем был умело скрытый каблук, который можно было обнаружить только при ближайшем рассмотрении. Оказалось, что у нежданного гостя одна нога была короче другой. Вот она, причина хромоты, а вовсе не травма.

– Он врал, потому что настоящий дядюшка не колченогий! – Таня уперла руки в бока, разглядывая храпящего мужчину. – Об этом нянюшка уж точно бы знала! Тогда зачем он здесь?

– Пусть проспится, завтра узнаем, - я, конечно, догадывалась о том, с чьей подачи этот человек явился в «Черные воды». – Но уши Потоцких видны за километр!

– Что им все неймется? Какую гадость они опять замыслили? – подруга со злостью показала спящему кулак. – Ничего, завтра ты нам все расскажешь!

Проверив входные двери, мы разошлись по комнатам. Таня пошла к себе, а я заглянула к мужу в кабинет.

Павел устроился на диване с книгой, но когда я вошла, отложил ее.

– Пришла пожелать спокойной ночи, - мне нравилось видеть его в добром здравии. Внешность мужа приобретала ту привлекательность, которая бросилась мне в глаза в первую нашу встречу. – И кое-что рассказать.