– Им мало арендовать за копейки, они все решили к рукам прибрать, – Таня хлопнула ладошкой по раскрытой книге. – Представь, сколько это земли, если Потоцкие арендуют восемьдесят десятин, а еще у нас в запасе кое-что имеется. Вот только пахотные угодья они взяли, а у нас кроме бедных пастбищ и нет ничего! Лесом заниматься мы не сможем, на это деньги нужны, выход на покупателей. Завод тоже под вопросом. У нас ни опыта, ни ресурсов.

– Да, ты права, даже если мы земли вернем, то для того, чтобы их засеять, нужен посадочный материал и людские руки. Плюс скотина, плуги и иже с ними, - горькая реальность представала перед нами во всей своей красе. – Но если бы мы могли сами распоряжаться своим имуществом, то можно было бы кое-что провернуть…

– Например? – Таня с интересом посмотрела на меня. – Что тебе пришло в голову?

– Сдавать землю в аренду нам все-таки выгоднее, чем вести собственное хозяйство. Естественно не Потоцким. Смотри, даже если Засецкий распустил всех крепостных, должна быть деревня, и даже не одна, с вольноотпущенными. Можно сдавать наделы крестьянам, которые будут обрабатывать землю, и платить нам ренту. А еще найдется много желающих арендовать стекольный завод. Плюс сдать землю на берегу реки, где хваткие люди смогут построить какое-нибудь предприятие, для которого важна близость воды, - я рассказывала Тане эти внезапно осенившие меня планы и загоралась ими все больше. – В нашем случае это идеальный вариант: получать прибыль, не вкладываясь! Земли – наша золотая жила!

– А ведь ты права! – глаза подруги тоже загорелись. – Но как нам получить разрешение управлять своим имуществом? И как избавиться от Потоцких?

– Что, если сказать ей, что мы знаем о том, что они обманывают нас? Есть доказательства в виде счетов, расчетных книг и остальных документов. Грыгоровыч даже представить не мог, что сестры полезут сюда. И уж точно не мог предположить, что мы еще и разберемся во всем этом, поэтому и не прятал ничего, - я даже сама обалдела от своей идеи. Это идеальный выход из положения! – Мы предупредим Потоцкую, что предъявим в суде все доказательства обмана. Вряд ли ей захочется выглядеть в глазах общества обидчицей бедных сироток. Поэтому пусть не лезет к нам.

– Даже если у нас что-то и выйдет, проблема с опекуном не решена. У нас будут связаны руки до самого совершеннолетия, - подруга спрятала книгу в ящик и поднялась. – Надежда только на пропавшего дядюшку. Вот это могло быть нашим шансом. Причем довольно неплохим.

– Будем искать дядюшку, а параллельно станем думать и о других вариантах, - я воспряла духом. Теперь мне казалось, что в конце тоннеля забрезжил свет. – Главное, не опускать рук. Первейшая задача подготовиться к зиме, чтобы ни мы, ни люди, живущие в усадьбе, ни в чем не нуждались. Нам нужен хороший урожай. Добрая хозяйка дом сбережет, а худая рукавом растрясет.

Таня слушала меня, а сама ходила возле полок, заставленных книгами, разглядывая темные корешки. Остановившись где-то посередине, она достала толстый фолиант и показала мне.

– Смотри, книга по праву. Может здесь есть что-то по поводу опекунства.

– Возьми, после обеда в своей комнате прочтем, - я сложила расчетные книги в ящик стола и закрыла его на ключ. – Нужно Ваньку отправить к Сашку, чтобы парнишка разузнал: в сознании он или нет. И если в сознании, то пусть скажет, что произошло тогда в комнате Вари. Нам ведь все равно в табор больше не попасть. Вот только Сашко может и не сказать ничего Ваньке. Записку бы ему передать, что он от нас, но вряд ли цыган читать умеет.

– Мы можем какую-нибудь Варину вещь с ним передать, чтобы поверил, - предложила Таня, продолжая рассматривать библиотеку покойного барина Засецкого. – О, как!

– Ты чего? – я с любопытством подошла ближе. – Опять нашла что-то?

– Ага, - подруга достала еще какую-то книгу и улыбнулась, глядя на обложку с золотыми буквами.
– «Добрая помещица или подробное описание того, как сельская хозяйка должна смотреть за своим домом и за всем к нему принадлежащим».

Она раскрыла ее, а я заглянула через ее плечо.

– «Сие сочинение особливо может служить молодым девицам, определившими себя быть Помещицами. Она возбудит в них также любопытство, одушевит рождающийся их вкус; через него, наконец, приобретут они дух Помещицы, прежде нежели достигнут таких лет, когда могут быть сами таковыми», - прочла Таня и многозначительно взглянула на меня.

– Как ты считаешь, мы уже приобрели «дух помещицы»? – рассмеялась я, читая оглавление. – Смотри, в книге три главы. Первая – о внутреннем домоуправлении, вторая – о кухне и экономии, а третья – о ведении скотного двора. А ну-ка… «Хозяйка, которая беспрестанное имеет попечение о благе своего дома, которая полагает свое счастие в счастии своего мужа, своих детей и своих служителей и которая вместо того, чтобы иметь к ним холодную и бесплотную любовь, прилагает о них свои попечения, поощряет их к труду, показывая собою оного пример, и водворяет между ними мир, изобилие и радость».

Таня перевернула страницы и тоже со смехом прочла:

– «Хлеб, сделанный из ржаной муки, смешанной с некоторой частью пшеничной, есть весьма сытен, здоров и не так скоро черствеет. Благоразумная хозяйка должна иметь более муки в запасе, нежели сколько требует действительная нужда». Нет, ну с этим я согласна. Запасы должны быть всегда.

– «Должно иметь скотины столько, сколько позволяет количество паств и корму. Лучше иметь меньшее число хороших отборных коров, нежели большее число худых», - я захлопнула книгу и поставила ее на место. – Мы это и сами знаем. А вот право почитаем обязательно.