Я давно перестала следить за этой парой, не до них было. А вот Гарик не мог не знать.

До его звонка пять минут. Привожу волосы в порядок, обкладываюсь подушками и сажусь поудобней. Настрой решительный. Жду.

Он не звонит.

Сорок минут, час, полтора, два… Не звонит и в сети не появляется.

Набираю – не отвечает. У него половина третьего.

Они сейчас вместе, сомнений нет. Перед глазами ее рука, поглаживающая его по спине. Вид из номера на сорок седьмом этаже, большая кровать… Фантазия, чертова садистка, дорисовывает. Выть хочется, как больно. Морфия что ли попросить?

Несколько часов я лежу бездвижно в темноте. Тупо смотрю на стену. Потом иду в сеть читать сплетни.

Требински изменил Злате с молодой моделью, внешне напоминающей меня. Впервые их заметили вместе в июле, через месяц помолвка была официально расторгнута. Именно этого хотел Белецкий, когда у нас все начиналось. Не факт, что перехотел.

Воссоздаю в памяти последние недели. Вспоминаю, каким был Гарик в эти дни, анализирую. Было много работы, мы готовились к саммиту. Я днями пропадала в офисе, он отлучался, но не часто. Пару раз видела, как они с Ингой шушукаются, но была уверена, что о семейных проблемах. Он вел себя обычно, по ночам был ненасытным, днем смешным и милым. Наконец-то перестал ревновать меня к Алексу.

Я ничего не замечала. Была ослеплена любовью и призналась в ней! Как глупо.

Глубоко ночью до меня доходит весь ужас моего положения. Папа в тюрьме, семейных денег больше нет и платить по счетам нечем. Кроме меня маме некому помочь, а есть еще долг Владу. Все, что у меня осталось – контракт с компанией Белецкого, и тот до конца октября. Как жить дальше, не понятно.

Чувствую себя уязвленной, загнанной в угол, слабой. У меня нет сил бороться за любовь, нет на это ресурса, времени… Желания тоже нет.

Полностью отключив телефон, я засыпаю с обреченной уверенностью, что наш роман с Белецкий подошел к концу.

На следующий день у выхода меня встречает Владек. Озаботился узнать, когда меня выписывают и приехал. Ждал.

Подходит, несмело тянется к лицу и одергивает руку. Вид у него не враждебный.

– Отвезу тебя домой, – говорит обычным ровным тоном. – Отдохнешь, потом пообщаемся.

Осторожно берет под локоть и ведет к своему мерседесу.

_________________

Глава 30. Невыносимо больно

Папа выглядит плохо. Похудел, лицо темное, взгляд потухший. Мы всего три дня не виделись, он за это время на десять лет постарел.

– Ты очень бледная, Ариша. Сдай анализы, проверь гемоглобин, – говорит и глаза прячет.

Я киваю, хотя знаю, вид у меня болезненный не из-за анемии. На душе, как на кладбище: тихо, серо, уныло. Перегорела я, сломалась.

– Мама тебе мед передала и творог. Обещай, что поешь, – прошу.

– Она не придет?

– Давай ее побережем. Ей будет сложно. Унизительно все это.

Он хмурит брови.

– Понимаю. Я принял решение пойти на сделку со следствием и признать вину. Ты откажись от этих дорогих адвокатов. Владек все порешает.

– Пап, – выдыхаю я, прикрыв глаза. – Ты же точно тогда сядешь. Может поборемся?

– Я в любом случае сяду. Если соглашусь, счета компании разблокируют, она будет дальше работать. Вы с мамой сможете безбедно жить, и ущерб постепенно погасится. Они обещают рассрочку. А там и я, даст бог, освобожусь. Владек сказал, выйду по здоровью через пару лет.

– Ты ему доверяешь?

– Выбора особо нет. А ты?

Я пожимаю плечами. Три дня назад сказала бы, что ни на йоту. Но вчера мы с Владеком долго говорили. Он многое объяснил по поводу дела против отца и извинился за свое поведение тогда, в ресторане. Похоже, действительно переживает, пытается спасти бизнес и хочет наладить контакт. Теперь мы с ним компаньоны. Не влюбись я в Гарика, у нас был бы семейный бизнес.

На выходе меня поджидает адвокат, которого оплатил Белецкий. Он грамотный юрист и внушает доверие, но от его услуг мне нужно отказаться. Мы сухо здороваемся.

– Вы можете не ходить. Отец решился на предложенную следствием сделку.

­– Напрасно, – комментирует спокойно. – Но это его право. Тут вас, Эрин, спрашивают.

Он протягивает мне свой телефон. Ничего не понимая, я беру и говорю «алло».

– Что происходит, Ариненок?

Его голос звучит, как гром среди ясного неба. Я почему-то думала, что это следователь.

Ошарашено смотрю на адвоката. Тот отворачивается и отходит.

– Привет, – выдавливаю из себя. – Как у тебя дела?