Но одно обстоятельство заставляло её сознание держаться на плаву и не падать в бездну.

Сания была беременна.

Как так получилось, она не знала. Она своими глазами видела, как Аксель пил этот отвар. Как Агот готовила его. Знала его состав и способ приготовления. Но она была беременна, чувствовала это, знала, как может чувствовать и знать мать. Тело начало меняться, грудь стала больше — это заметил даже Кауч и его восторг был беспредельным.

Сани не плакала, пока мужчина вытворял с ней все безумства. Кричала, ругалась, хрипела, задыхалась, проклинала, но слезы держала в себе. Это безумно бесило Кауча — он жаждал подчинения, мольбы и страха. Жаждал сломать свою девочку номер один, доказать, что нет никого сильнее его, что никто не уходит от него безнаказанным. И в то же время его возбуждала её строптивость, её сопротивление. Очень опасный коктейль эмоций.

Зато Сани беззвучно плакала, прикусив плечо, когда он уходил. Она отчаянно просила прощения у малыша за все, что сейчас происходило, просила держаться и быть сильным. Молилась всем Богам, которых знала и помнила. Никогда до этого она не была настолько набожной.

«Всевидящий, дай мне сил сохранить этого ребёнка. Прошу тебя…пожалуйста. Он ни в чем не виноват…»

И даже если Аксель откажется от неё после всего того, что с ней здесь делали, этот ребёнок будет лучиком света в её жизни, напоминанием того, как она была счастлива. Он был зачат в любви и как бы раньше она ни сопротивлялась мыслям о собственных детях, сейчас она его желала.

Но у Богов странный юмор.

В очередной раз, когда её, сильно дёрнув за руки, поставили на ноги и подвесили за крюк на потолке, напротив стояла девушка.

Сердце болезненно сжалось и дыхание сперло в груди — девушка была невероятно похожа на Эстель. Светлые волосы, большие чёрные глаза, даже возраст примерно тот же — 14–16 лет. Сания думала, что Кауч её уже не сможет удивить. Но Кауч был тем ещё ублюдком…

— А вот и сюрприз, любовь моя, — в комнату вошёл раздетый мужчина и юная незнакомка расплакалась. Кауч расплылся в довольной улыбке, — помнишь, я тебе говорил?

Сани действительно слышала что-то такое через пелену боли, но представляла нечто другое.

— Вспомним старые добрые времена? — мужчина прошептал это на ухо и влажно его лизнул.

Сани выдохнула, закрыла глаза и сильно потянула руки вниз, надеясь, что вот сейчас боги сжалятся над ней и крюк оборвется. Но этого не случилось и только по предплечьям потекли тонкие струйки крови.

У Сании в жизни было много чего. Её предали родители, она жила за чертой бедности, воровала, приходилось убивать, чтобы выжить самой. А еще она познала любовь. Нежную, страстную, тихую, горячую. Она была на седьмом небе от счастья. Но если она думала, что уже когда-то пережила ад, то глубоко ошибалась.

Сегодня Кауч не подходил к ней. Он занимался девушкой напротив. И стоило Сание закрыть глаза — мстил, и девушка кричала громче, умоляя ее открыть глаза. Это мощно откидывало в прошлое и перед ней уже была не незнакомка, а Эстель. И переживать заново свою беспомощность было… Да лучше б она умерла.

Браслеты на запястьях нагрелись от сдерживаемой силы и, когда девушка в который раз охрипшим голосом начала умолять: «Нет…пожалуйста…нет…прошу-У-У-А-А-А-А!!!!» мир взорвался красным.

По венам словно потек жидкий огонь, её ломало, выворачивало, махом сбивало все многолетние барьеры перед той силой, о которой она даже не догадывалась. Никто не догадывался. Потому что двуформных единицы на всю книгу историй и их имена знают наизусть. Но когда ты — дитя сильнейших этого мира, возможно и такое.

Огонь окружил её словно кокон, опаляя окружающих. Кауч с визгом сбежал, когда загорелись волосы на теле и голове. Девушка напротив истерично расхохоталась и обмякла.

Теперь было понятно, почему первым пробудился именно Лейв. Возможно, в нитях сети были капельки этой силы, на которую отозвалась сила мальчика и прорвалась навстречу. Но тогда его успокоить удалось Сание, сейчас же рядом не было никого.

Она закрыла глаза, казалось, на секундочку, просто моргнула, но в следующее мгновение её тело уже не висело безвольной куклой, а лежало на жёстких досках, на которых она периодически больно подпрыгивала. Её снова куда-то везли, вот только даже просто думать сил не было совершенно. Ощутимо саднило горло, она снова была связана по рукам и ногам без возможности шевелиться.

Темнота.

— Встава-Ай! — пинок в поясницу.

А потом голос громко и грязно выругался.

— Это что за хрень, с. чка малолетняя?! — орали на неё. Сания попыталась сжаться, защищая живот и лицо от ударов ногами, — кто мне заплатит за это, а?! Дрянь!

Её потянули за щиколотку и она, к своему слабому удивлению, проскользила по доскам, как по маслу. Девушку выкинули на дорогу, как собаку.

— Шваль, — продолжал ругаться голос, — эй ты, развяжи ей ноги. Я её на себе не потащу!!!