Каждый инстинкт, который я укоренил в своей голове, подсказывает мне сделать это с Вайолет — трахнуть ее и уйти. Но дело в том, что если бы я попытался, она, вероятно, не уступила бы мне, и, поскольку я никогда не сталкивался с отказом от девушки, я не уверен, как это пройдет. Я беспокоюсь, что останусь со своей потребностью в контроле, кипящей внутри меня. В детстве я был слабым. И я ненавидел себя, когда был ребенком, я ненавидел жизнь.

Пока я лежу без сна в своей постели, глядя в потолок, размышляя о беспорядке, в который я попал, солнце встает за моим окном. Вайолет спит рядом со мной на кровати, ее ноги у моей головы. Мы лежали рядом, когда заснули, но она, должно быть, шевелилась во сне. Ее юбка задрана, и я почти вижу все ее длинные ноги, ее волосы распущены и разбросаны вокруг нее, бриллиантовая серьга в ее носу блестит на солнце. Я слышу слабый звук ее дыхания, и это меня успокаивает, также как и тепло ее тела. Я этого не понимаю. Мой интерес к ней должен исчезнуть. Она сказала мне, что не склонна к суициду, и я ей верю, а это значит, что я могу ее отпустить. Тем не менее, чем больше я с ней разговаривал, тем больше казалось, что ее жизнь была такой же испорченной, как и моя, и от этого мне еще больше хотелось не только трахнуть ее, но и узнать ее поближе. Я хочу узнать, кто она такая, почему она делает те сумасшедшие вещи, которые делает. Почему большую часть времени она выглядит такой отстраненной и что вызывает редкие улыбки и печаль, которые я вижу в ее глазах.

Я продолжаю смотреть в потолок, пока дневной свет не заливает полностью всю комнату. Я встаю с кровати, чтобы одеться и пойти выпить кофе, как вдруг Вайолет начинает сходить с ума. Она делает глубокий вдох, ее тело выгибается, когда она открывает глаза смотря в потолок. Она несколько раз моргает и задерживает дыхание, выходя из оцепенения. Я уже почти сижу, когда она замечает, что я смотрю на нее. Обычное отстранение в ее глазах сменяется такой паникой и страхом, что я почти обнимаю ее, чтобы удержать. Но потом она быстро переворачивается на живот, трясет головой и прижимается лицом к моему матрасу. Ее плечи вздымаются, она сжимает руки в кулаки и кричит в матрас. Я не знаю, что мне делать, заставить ее двигаться, прежде чем она задохнется, или позволить ей выпустить то, что, черт возьми, она из себя выпускает.

После глубокого вдоха она осторожно переворачивается и садится. Ее щека все еще немного опухшая, ее зрачки расширены и блестят, и она выглядит так, как будто она под кайфом, на ее лице не видно никаких эмоций. Как это возможно, если всего секунду назад она выглядела напуганной до смерти?

— Ты в порядке? — осмеливаюсь спросить я, а затем кладу руку ей на колено, потому что мне нужно прикоснуться к ней по причинам, которые я все еще пытаюсь понять.

Она хмурится, глядя на мою руку.

— У меня все нормально. — Она отскакивает в сторону, и моя рука падает с ее ноги на матрас.

Я не уверен, пытаться ли выяснить что произошло или нет. Я знаю, что не хотел бы, чтобы на меня давили, если бы я проснулся вот так.

— Ты уверена?

Она кивает и встает на ноги, вытягивая руки над головой. Ее спина выгибается, когда она зевает, ее черные и рыжие волосы спутанным беспорядком стекают по спине. Все, о чем я могу думать, это то, как сильно я хочу схватить ее за волосы и поднести к своим губам не для того, чтобы завоевать, а для того, чтобы утешить.

— Итак, когда мы собираемся переехать в квартиру… — Она прерывается, когда кто-то стучит в мою дверь.

Мои брови хмурятся, когда я встаю и открываю дверь, задаваясь вопросом, не вышвырнут ли меня. Входит Сет с важным видом, а Грейсон следует за ним по пятам, затем делает двойной удар, когда видит Вайолет, которая только и делает, что смотрит на него со скучающим видом.

— Ладно, я так запутался. — Он смотрит на Вайолет, как на какой-то странный вымирающий вид. — Что она здесь делает? И почему это выглядит так, будто вам обоим надрали задницы?

Вайолет опускает руки в стороны и поворачивается ко мне.

— Я собираюсь уйти… может быть, встретимся позже.

Я протягиваю руку, когда она пытается пройти вперед.

— Надо найти в квартиру. Нам повезет, если мы все еще сможем получить ее.

— Подожди минутку, — говорит Сет, поднимая руки перед собой и уставившись на меня. — Ты живешь с ней? — Сет очень прямолинейный человек, и мне обычно все равно, потому что я тоже могу быть таким, но прямо сейчас нацеливать свою прямоту на Вайолет не кажется такой уж хорошей идеей.

— Да и это не имеет большого значения. — Я смотрю на Грейсона, более уравновешенного из них двоих, в поисках помощи.

Грейсон делает шаг вперед и кладет руку на плечо Сета. Он немного выше Сета и немного более небрежен в одежде, носит более темные цвета, такие как серый и черный, в то время как Сет носит более яркие цвета, я думаю, потому что ему нравится выделяться.

— Расслабься, — говорит Грейсон Сету. — Мы все здесь друзья.

— Не совсем. — Сет смотрит на Вайолет сверху вниз. — Единственное, что я знаю о ней, это то, что иногда она может быть стервой по отношению к Келли, всегда заставляя ее держаться подальше от комнаты, когда она повязывает этот чертов красный шарф на дверную ручку, чтобы она могла иметь дело с беспомощными мужчинами.

— Беспомощные мужчины? — спрашивает Вайолет, скрещивая руки на груди, и в ее глазах блестит веселый огонек. — Ты оскорбляешь свой пол?

— Нет, я говорю, что ты мегера, которая командует людьми, — возражает он, и Грейсон заметно съеживается.

Вайолет движется вперед, склонив голову набок.

— Ну и что, если я шлюха? Это не делает меня мегерой. — Она кидает на меня мимолетный взгляд, предостерегая меня держать рот на замке о секрете ее девственности. Секрет, о котором я старался не думать всю ночь, но это было невозможно.