— Вы истинная жрица. Умеете подчинять эмоции разуму.

— Несомненно.

Правда, не в том случае, когда дело касается Мага — тогда моя сдержанность крайне хрупка.

Уже начавшийся новый танец приносит некоторую неожиданность. Несколько пар огибают нас и, судя по свободе движений, действуют интуитивно, не замечая преграды.

— Мы прикрыты иллюзией, — благожелательно сообщает монарх.

Хороший ход. Он волен творить, что вздумается под самым носом у высокородной знати. И никто ничего не заметит. Впрочем, никто — это преувеличение. Прямо по курсу — мститель. И, могу поклясться, грозовой фронт тоже не за горами, если судить по лёгким всполохам, то и дело охватывающим мужские ладони.

Изнутри идёт эмоциональный посыл вмешаться.

Стремительно огибаю монарха, стоящего спиной к приближающейся угрозе, и преграждаю путь громовержцу, уперев ладони в его широкую грудь.

— Остынь! — шикаю, заметив, что мы под обстрелом сотен любопытных взглядов. Защита, видимо, осталась позади.

— Отойди… — пробирает до мурашек ледяной тон Мага, чьи глаза бездонны и черны.

Опять Нэрьярд Висталь на свободу рвётся? Чтоб его с чувством собственности!

Вижу обеспокоенное лицо Алевтины Грёжес и, ругая про себя всю эту ненормальную семейку с их пренебрежением приличиями под защитой магии, обвиваю крепкую мужскую шею руками и впиваюсь в готовые прорычать проклятье губы откровенно плотским поцелуем. Позоримся вместе!

Кто-то рядом охнул.

Кто-то пискнул.

Кто-то святых проклял.

Кто-то их восславил.

Мне сейчас не до толпы. Главное — удержать на привязи внутреннего зверя Лера Разова, чей засиявший амулет уже просвечивает сквозь тёмный фрак.

А этот неблагодарный, чтоб ему пусто было, пытается голову отдёрнуть и отстранить меня! Углубляю поцелуй, змейкой сплетая наши языки. Интимные касания и откровенное приглашение делают своё дело. Постепенно мужские плечи расслабляются, а оберег перестаёт обжигать открытые участки моей груди, которой прижимаюсь вплотную к сильному торсу.

Осторожно подаюсь назад. Заглядываю в чуть посветлевшие глаза, вновь отмеченные синеватой радужкой, которая, как понимаю с недавнего времени, отражает восстановленный самоконтроль. Ярости как не бывало. Облегчённо выдохнув, я не возражаю, когда Маг утягивает меня за дальнюю угловую колонну. Он еле уловимо взмахивает ладонью, и нас обступает тишина, отрезавшая от шумной толпы и неприязненных взглядов.

— К чему этот заслон?.. — начинаю я и, не договорив, инстинктивно пячусь — не нравится мне хищнический блеск, появившийся в его сузившихся глазах.

Тёплыми ладонями Маг обхватывает моё удивлённое лицо, подаётся вперёд и притискивает к прохладной стене. Жарким дыханием опаляет губы, а слух смущает интимным шёпотом. Непривычная нежность в глубоком голосе будоражит душу. Сердце замирает. Хочется большего. Поэтому, не сдержав томного вздоха, я отвечаю неосознанно пылко, всем телом прижимаясь к широкой груди и теребя чуть отросшие пряди его чёрных волос.

И вдруг паническая мысль — что я творю?!

Начинаю вырываться. Маг не отпускает.

Каблук наготове. Вот!

— Ариш! — взвывает пострадавший, резко разжав объятья.

— Вы забылись, мистер Маг! — задрав подбородок, я отметаю всякое сострадание к его травмированной ноге и стараюсь усмирить собственное паническое дыхание. — Ранее я вас от самого себя спасала. Остальное — лишнее.

Не смотря на симпатию к избранному Зовом, я слишком боюсь открыться его страсти. Как только подумаю о снятии «пояса», так холодный пот прошибает.

Маг глядит угрюмо, вздыхает недовольно.

— Клиенту не дозволено…

Перебиваю:

— Клиенту? Надо было предупредить, — я вхожу в образ жрицы, готовой к служению, когда точно обозначат границы.

И тут всплывают воспоминания о словах Алевтины Грёжес, что нам с её сыном необходимо сблизиться, если мне жизнь дорога. Но, даже понимая важность напутствия, трудно совладать со своими страхами. И не только с внушёнными отцом.

Может, господин Разов и интересен мне как мужчина, однако скрытая внутри него чужая душа — не очень. Одно воспоминание о танцах перед сидящим в тени клиентом — и по коже пробегает озноб, подавляя нынешнее странное ощущение, словно под кожей пузырьки гуляют. Оглядев Мага с ног до головы, признаю — хорош. Ничего удивительного, что меня к нему тянет, и дочь жеманной вдовы на него вешалась и отпускать не желала. Мужчина видный, высокородный, маг. И всё же, я никак не могу шагнуть навстречу его желанию. Но надо что-то решать.

— …именно вы, появившись некогда, ослабили пагубное влияние, начавшее извращать его подлинную натуру, — сказала Алевтина Грёжес.

Если верить гобелену в особняке и рассказу Мага, это действительно так. Однако в понимании его матери именно я являюсь слабым звеном, ни на что не годным. И всё из-за страхов.

Алевтина Грёжес, абонесса и провидица хотят, чтобы я приняла избранного Зовом и помогла душе Нэрьярда Висталя освободиться от ненависти. И для этого, помимо постели, необходимо избавиться от оберегов… Как мы с Магом сойдёмся, когда обоим хочется придушить друг друга?