Одна жрица его миновала. Барон бросил колючий взгляд на бессознательную храмовницу. Как она умудрилась добраться до темницы, вызволить пленницу и только на обратном пути угодить в лапы Курой? Не ощути он по возвращении вибраций от обвала, пришлось бы собственную «душу» Тёмному отдавать, ибо повторная потеря Силы Камня предвещает неминуемую казнь. А её необходимо избежать, пока собственный план не будет приведён в исполнение. И сейчас для этого у барона есть всё! Даже ублюдок Алевтины, выдворенный за пределы владений Грёжес мощью Окольса, ибо душа Нэрьярда Висталя полностью проявилась, тем самым пробудив Контроль, череп на котором засветился.

Носитель альху был схвачен и доставлен в Замок в тот момент, когда обвалилась часть старинной подземной крепости. Пришлось барону приказать Некроманту закрыть пленника в темнице, а самому поспешить в Усыпальницу, где он сразу принялся разгребать завал руками: во владениях Слеми заклинания воздуха бесполезны. Откопав изуродованную жрицу, приспешник Тёмного побелел от злости. Ни дыхания, ни пульса. Плюс явное отторжение некромантии, исключающее принудительное воскрешение. Пришлось биться за чужую жизнь банальными способами: делать искусственное дыхание, давить на грудь, стимулировать тягу к жизни красочными описаниями, чем грозит её смерть двум пленникам. На откровения не скупился.

Умрёт тело — погибнет душа, без которой желаемого не видать. Поэтому барону впервые пришлось спасать жизнь другому человеку, упорно не желающему откликаться: восстановленное сердцебиение мгновенно замирало. И так раз за разом. Пока не зародилась мысль отдалить душу от тела.

Эфемерную суть фон Трис запер в зазеркалье, а физическую отправил на алтарь под надзор Некроманта. И теперь тот постепенно исцеляет телесные ранения, хотя на душевные повлиять не в силах. Остаётся ждать, когда душа сама нормализуется. Ведь в иллюзорной реальности, сотканной жрицей, есть всё необходимое для восстановления. Ради этого и создаётся зона изоляции, позволяющая сохранять внутреннюю целостность. Барону хорошо об этом известно. Спасаясь от агрессии отца, он часто уходил в сотканный воображением мир, где был бессмертным господином и повелителем.

— Сколько ждать? — сухо спрашивает фон Трис щуплое отродье, метнувшееся в сторону при появлении хозяина. Невидаль — оторванная от тела Тень, многим известная как Некромант.

— Медленно идёт… медленно… — подобострастное заикание пропитано ненавистью, копившейся с детства.

Эту тяжёлую мрачную эмоцию взрастили эксперименты, проводимые отцом с целью изменения природы сущего. Поэтому Тень содержит в себе все чувства, привязанности и отторжения Ваниуса фон Триса.

— Сколько? — склабится барон, требуя оглашения конкретных сроков.

Он не привык топтаться на месте и не собирается торчать около жертвы, пока та поправляется. Ему необходима ясность, чтобы заняться более занимательными вещами. Созерцать полутруп — не в его характере. Либо живое тело, либо мёртвое. Полумеры отвратительны!

Некромант опасливо приосанивается.

— Три… нет… четыре ночи…

Не так уж плохо. В зазеркалье время течёт иначе: четыре дня здесь — сутки там. Жрица не успеет разобраться в ситуации и увидеть истинное положение дел.

— Тогда действуй!

— А ты…

— Голоден.

— На охоту отправляешься? — звучит заискивающий интерес.

— Нет.

— Надо бы…

Челюсти барона каменеют. До хруста в суставах он сжимает скипетр.

— Сунешься в Кральх — закую, Келус!

Настроение барона меняется от предвкушения до ярости. Злое шипение продиктовано уверенностью, что отродье, не способное существовать вне Замка дольше суток, ищет самостоятельности. Слишком часто возится с манускриптами да периодически поглядывает в сторону Усыпальницы, явно теша себя надеждой однажды слиться воедино со стражем, обретя тем самым плоть и свободу.

Келус Висталь — имя Тени и настоящее имя барона, от которого он отказался.

Сейчас Некромант — лишь тёмный силуэт в отдалении. Он, сгорбившись, стелется вдоль стены, сминая крючковатыми пальцами лохмотья. Кожа его черна, как сама бездна. Тёмно-зелёные глаза подобны тине, пульсирующей у мутного дна. На глубине томится отчаяние, стонет боль, клубится ненависть, а слепая ярость перетекает в скулящее бессилие. Забитая и униженная Тень — ужасное создание: дикое, неуправляемое, импульсивное, непредсказуемо-жестокое, подкрадывающееся исподтишка и нападающее в тот же миг. Всегда со спины. Никогда открыто.

— Не хватает сырости и запахов смерти… — вяло оправдывается Некромант. — На лечение этой много магии уходит. Нужна подпитка.

Повисает недолгое молчание.

— Будет тебе подпитка. Когда долечишь! — звучит как жёсткий приказ сидеть псиной около раненой. — У тебя четверо суток и ни дня больше!

Барон покидает алтарную и направляется в собственные покои. Он голоден. Очень голоден. Но скоро насытится.