Сглатываю. Западня. Чья?

Испугано пячусь. Разворачиваюсь. Метнувшись к выходу, замираю на полпути, остановленная душой-альху:

— Неразумно… Нечего бояться, пока Орокиос думает, что ты всему веришь.

Меня озаряет, словно в один момент открываются воспоминания королевы. Не может быть…

— Вы знаете что-то, что неведомо провидице? Или она не сказала всей правды?

Когда я общалась с Сарис Марис, между нами было странное отчуждение... Сколько истины в её словах? Или она говорила только то, что вызывало правильную реакцию у всех, кто участвовал в общем плане по уничтожению барона? Оказалась же как-то Алевтина Грёжес в плену. И я попала в Замок. Противоречиво. Противоестественно. Нелогично.

Ари Шамэя Грёжес спокойна.

— Закономерности нерушимы. Спонтанности — миф. Считаешь, мы случайно оказались повязаны? Ничуть. Погибнув, я обратилась в семя — кристалл памяти. Если вставить его в статую, что стоит перед домом Грёжес, она скинет каменные путы и воплотится. Мне ничего не стоит стать простым человеком.

— Вы всегда могли вернуться в мир живых?

— Заплатив за воскрешение немалую цену — свой дар. Поэтому с подачи древней провидицы, предсказавшей рождение новой Силы Камня, я отсрочила своё перерождение. Обрела пристанище, и в этом мне помогла твоя мать.

— Мама? — замираю, поражённая.

— Выслушав от Видящей Судьбоносные Нити о тёмном будущем и способах его изменения, она — невеста перед брачной ночью — проглотила сферуалу и зачала от своего супруга в ту же ночь. Именно тогда ты стала альху — дитём, живущим моими желаниями и устремлениями. Хотя были моменты, над которыми я оказалась не властна. Возможно, виновата Сила Камня. Так часть твоей судьбы прорвалась на свободу — деяния твоего отца и смерть сестры.

— Мама знала, что убьют Эйю? — спазмом сжимает горло.

— Переняв дар умирающей, она прозрела.

«Перенять магию» — значит унаследовать немыслимое бремя.

Стоп!

— То есть она стала Видящей Судьбоносные Нити? — захожусь ужасом. Подобный статус — верховный среди провидцев. Другого второго быть не может.

Неужели Сарис Марис и есть… Сердцем чувствую, что права. Я столько лет мечтала узнать, что стало с мамой, правда ли она мертва, как говорил отец, или этот маньяк просто держал нас с Эйей рядом, не позволяя глядеть дальше собственного дома?

Значит, не в обители я стала альху, как считала. Собственная мать превратила меня в оболочку, безвольную куклу, лишённую выбора.

— Поэтому она ушла? Оставила нас на заклание, как никчёмный скот?! — шиплю, ощутив холод в сердце. Не могу этого принять! Никогда не прощу, что она позволила Эйе умереть!

— Успокойся, — одним словом усмиряет меня душа-альху.

Эмоции утихают. Я просто инструмент, которым понукают.

— Вы выбрали меня из-за будущей силы. Наверняка разочаровались, когда её не нашли? — спрашиваю сухо.

— Почему же не нашла? Многие назовут меня твоей Силой Камня. И ошибутся. Моя сила при мне, а твоя при тебе. Когда они рядом — притягиваются и не проявляются вовне. Отсюда видимое затишье...

Вот оно — пояснение, почему сил как будто не было и мне пришлось изучать всевозможные зелья.

Ари Шамэя продолжает:

— …Сила Камня привязана к живому человеку. Она зарождается в плоде, когда он ещё находится во чреве женщины. Внутри зародыша формируется тесный неразрывный симбиоз. Магию Души изъять из тела практически невозможно.

— Барон ведь…

— Я сказала «практически», Ариш, — в её голосе неприкрытая горечь. — Один способ есть: необходимо страданиями разорвать на части душу. Выпотрошить из неё дружбу, любовь, веру в лучшее. Низвести до уровня никчёмности, забить необратимостью, сломать, наконец, чувством вины или слепою ненавистью. Нас обоих пытались так достать.

Меня — через гибель Эйи? Не шепнул ли отец младшей дочери «гениальную мысль» о моём спасении? Может, не существовало никакой прорицательницы? Было одно невменяемое чудовище, направившее жертву по ложному пути? Сестра стала последней каплей, из-за которой я чуть не сломалась. Но она же меня и спасла. Появилась в сиянии и возвратила к свету.

Я неудержимо плачу. Тыльной стороной ладони вытираю слёзы. Их не остановить. Не удержать. Они текут и текут, садня кожу глубинной скорбью. Почему сейчас? Почему здесь? Ведь я столько лет не оплакивала прошлое…

Закрываю лицо ладонями — стыдно за себя.

— Я не блокировала твою личность, Ариш, — слышу неожиданное признание души-альху. — Признаю, во многом сдерживала эмоции и спонтанные порывы, но не влияла на характер. Когда мы разделимся, ты не ощутишь особой разницы. Разве что с чувствами и глубинными инстинктами тебе придётся ладить самостоятельно.