— Может, это и не любовь. Может, это просто желание выглядеть не таким грозным, сменить маску, завести ученицу…

— Может, это и есть любовь?

Какие только глупости ни приходят в голову детям! Только почему так тяжело о них не думать, об этих глупостях? Дьявол не знал ответа. Сначала ему надо было подумать. Но прежде, чем начать думать, ему надо было решить, как быть дальше, как поступить. Или сначала подумать, а потом решить? Все как-то запуталось. Дьявол перестал чувствовать себя сильным, могущественным, все могущим. Мальчик смотрел на нее взглядом честным и открытым:

— Что бы ты ни решил, ты все равно ее не отпустишь, и не избавишься от нее никаким другим способом, правда, Дьявол?

Дьявол кивнул:

— Наверное, так и будет.

Этот мальчик хорошо умеет предсказывать реальность. Сильная кровь.

— И, знаешь, Дьявол, что бы ты ни решил, не будь с ней слишком суров. Она же не виновата, что о тебе думается и говорится столько гадостей, но это поневоле накладывает отпечаток на твои действия. Если ты не можешь на нее смотреть, — не подходи к ней и не смотри. Если ты не можешь с ней говорить — не говори с ней. Придет время, когда ты снова сможешь и смотреть, и говорить.

— Откуда ты знаешь, маленький мальчик?

— Потому что я тоже ссорился с человеком, которого люблю. Знаешь, мама научила меня этому приему. Иногда даже самые любимые нуждаются в отдыхе от них.

— Забавно. Думаешь, она нуждается в том, чтобы я от нее отдохнул?

— Может быть, она и нет. Но на этот раз ты нуждаешься в том, чтобы она от тебя отдохнула. Поэтому сделай ее путь легче.

— Я, наверное, так и сделаю, мой маленький друг.

— Знаешь, Дьявол, каждый раз, когда ты говоришь слово «маленький», мне кажется, что ты просто напоминаешь себе о том, что я еще слишком молод, чтобы со мной можно было говорить серьезно. Интересно, что будет, когда я вырасту?

— Посмотрим, когда ты вырастешь. — Дьявол едва снова не прибавил «маленький друг», но удержался. Сейчас это звучало бы смешно, а Дьяволу, несмотря на все происшедшее, не очень-то хотелось быть еще и смешным.

Дверь скрипнула едва слышно. Дьявол даже сказал бы — на грани слышимости. Но Дьявол услышал этот звук, для него он был почти оглушительным. Услышал, поднялся на ноги, развернулся с изяществом хозяина дома, в который вламываются грабители, чтобы оказаться лицом к лицу (несмотря на то, что их разделяло полкомнаты) с матерью мальчика. Женщина пылала праведным гневом, и от этого ее редкая красота, которую она не утратила и через десять лет, была еще более вызывающей, еще более резкой.

— Зачем ты пришел? — глупый вопрос, который может задавать только женщина. Она спрашивала это у Дьявола каждый раз, когда заставала его рядом со своим сыном. Каждый раз она получала один и тот же ответ, чтобы в следующий раз задать этот же вопрос, возможно, надеясь на ответ совсем другой. Но Дьявол предпочитал отвечать так:

— Чтобы повидать своего… друга. — едва заметная пауза в словах. Дьявол сделал ее намеренно, так, чтобы женщина заметила эту паузу и поняла второй смысл этой фразы. Тот второй смысл, который сейчас доведет ее до бешенства. Впрочем, сегодня она хорошо держалась. Возможно, потому, что рядом с Дьяволом стоял ее сын, очень славный мальчик, которого она так любит.

— Тебе незачем сюда приходить.

— Ты так думаешь?

— Да, я в этом уверена.

— Я так не думаю.

— Нам все равно, что ты думаешь.

— Твой сын тоже так не думает. Он был рад мне. Он скучал по мне. Ты же знаешь, если я не буду приходить, он будет по мне скучать.

— Я знаю.

— И, смотри, однажды он, возможно, явится ко мне сам.

Женщина замолчала, сверля Дьявола огненным, полным гнева взглядом. Наверное, Дьявол был не так уж и не прав, когда говорил это. Дьявол же изумлялся другому: ну, кто еще из женщин посмеет спорить с ним, с Дьяволом? Кто посмеет защищать своего ребенка от тлетворного влияния сильнейшей карты? И кто, вообще, решил, что такой друг, как Дьявол, плох? Как ни странно, его испорченность… Она возникала проблемами в самые неподходящие моменты, каждый раз по-новому, каждый раз страшно, и каждый раз Дьявол думал: почему? В чем он, собственно, виноват? Неужели же ему придется подумать о своей позиции карты и как-то изменить ее?

Ему стало тесно в рамках своей дьявольской жестокости. Так тесно, что даже маленький мальчик узнал из его рассказа о любви, завладевшей Дьяволом. Увидел в его взгляде любовь и посмел сказать об этом, потому что он не боялся Дьявола. Потому что для него-то Дьявол был настоящим другом, не так ли?

Дьявол рассмеялся этому, как и гневу матери необычного ребенка. Гневу, может, и обоснованному, но не понятному для Дьявола:

— Дорогая, тебе лучше не тратить себе нервы, не пытаться заставить меня делать то, что мне не нравится. Не пытайся заставить своего сына идти против тебя в таком, очень личном, вопросе, — вопросе дружбы. Ты для него — самая лучшая и самая главная. Мать. Я же — всего лишь лучший друг. Но иногда, ты знаешь, мальчишки, выбирая между матерью и лучшим другом, выбирают лучших друзей. Но мне пора. Я ухожу. Мне нужно сделать кое-что очень личное… Такое… Почти внутрисемейное. Я… Последую твоему не по годам мудрому совету, мой маленький друг. Прощай, дорогая!

Дьявол растворился в воздухе. Мальчик посмотрел на мать укоризненным взглядом:

— Ты же знаешь, что он не перестанет приходить ко мне. Зачем ты настраиваешь его против себя, мама?

— Да, знаю. Но иногда так хочется надеяться на лучшее, сынок.

— Мам, ты уж поверь мне, после тебя самое лучшее, что у меня есть — это Дьявол.

Мать кивнула. На лице ее проступила усталость, так не гармонирующая с ее выразительной красотой:

— Понимаю, сынок. Самое лучшее, что у нас есть — это, конечно же, Дьявол.