Похоже, его привычка винить во всем себя так же неискоренима, как многие мои.

– Ты и не должен мне в этом помогать, – вздохнула я. – Это моя задача – избавить Крилл от страшной участи, – и я с ней справлюсь. Ты только… только будь рядом, пожалуйста.

Сколько раз Эртан целовал меня? Не сосчитать. Сколько раз прижимал к себе вот так – крепко-крепко, но в то же время нежно, словно желая защитить, оградить от всех бурь и невзгод. Но каждый из таких моментов становился для меня особенным. Таким, который можно собрать как кусочек самой прекрасной мозаики, и затем сложить из них свое личное маленькое счастье.

А еще с каждым таким разом я чувствовала себя все смелее. Последние отголоски боязни и робости уходили, хотя природная застенчивость временами по-прежнему о себе напоминала.

Я знала, что Эртан любит меня – такую, какая есть, целиком и без остатка. Так же, как и я – его. Между нами оставался последний не пройденный рубеж, переступить который я и хотела, и почему-то боялась. И была безмерно благодарна за то, что Эртан ни разу не сделал попытки меня к нему подтолкнуть, всегда оставляя мне право выбора. Право остановиться в любой момент, право уйти.

Вот и сейчас, когда поцелуй из нежного превратился в жаркий, а объятия – способными растопить лед, когда биение сердца участилось, а в жилах вскипела кровь, он балансировал на грани, не переступая тот самый, еще не пройденный нами рубеж.

Но именно сейчас, именно сегодня, в эту самую секунду мне хотелось его перешагнуть. Чтобы хотя бы ненадолго растворились проблемы, и наше вышедшее из берегов море смыло все печали одной безудержной волной. Чтобы весь погрязший в охоте на осколки мир остался за дверью этой комнаты, оставив нас одних… вдвоем…

– Фрида, – выдохнул Эртан мне в губы, скользя ладонями по моей спине.

А через мгновение, будто опомнившись, мягко, но настойчиво, с очевидным усилием отстранился:

– Не сейчас, Фрида. Не так, – в его глазах бушевало не море – целый бездонный океан. – Перед тем как наступит ночь, будет день. День, в который ты наденешь самое красивое подвенечное платье и драгоценные камни, блеск которых будет отражаться в твоих невероятных глазах. Мы войдем в открытый павильон храма всех поднебесных, где под шум прибоя я назову тебя своей женой. И будет пышное празднество – с танцами и песнями лучшими, чем у сирен. Тебе будет рукоплескать водная стихия и даже сама тьма расстелется у твоих ног. Это будет наш день – твой и мой. Ты будешь чувствовать себя королевой, Фрида. Королевой, у которой впереди только радость и счастье – то, которое ты, как никто другой, заслуживаешь.

Я слушала его, и слезы наворачивались на глаза. Даже в детстве, даже в самых смелых мечтах никогда и представить не могла, что меня так полюбят. Что во всем огромном и зачастую отнюдь не дружелюбном мире отыщется человек, для которого я буду столько значить. Не думала даже, что мужчина может любить так… не оболочку, душу. Внутренний свет, как он однажды мне сказал.

– Эртан, – сквозь сжимающий горло спазм прошептала я, потянувшись к нему. – Я так тебя люблю…

– Я тоже люблю тебя, – целомудренно поцеловав в висок, ласково произнес он. – Мой маленький отважный воин. Вместе мы все преодолеем.

Весь день я ходила… нет, летала, точно на крыльях. Этот утренний разговор невероятно воодушевил и придал уверенности в том, что все действительно будет хорошо. На тренировке с капитанами Диатеем и Вагханом, а еще Тэйном я проявляла себя как никогда активно, чем заслужила похвалу. Даже капитан Вагхан, скрепя сердце, сдержанно признал, что я делаю успехи!

А вечером меня ждала привычная тренировка с магистром Кархольдом. Сегодня он нашел для Тэйна какую-то работу в корпусе, вероятно, планируя после тренировки продолжить мое обучение ритуалу. Свидетели в такой ситуации нам были ни к чему, поэтому отсутствию Косички я только порадовалась.

Выныривание корабля из морских пучин видела далеко не в первый раз, но все равно удивилась, как удивлялась всегда. Наверное, никогда к этому не привыкну.

Привычным маршрутом взойдя на борт вместе с магистром, я приготовилась к «погружению». И вот, когда это невероятное судно начало стремительно опускаться под воду, когда во все стороны полетели холодные брызги, а волны сомкнулись над моей головой, я заметила, что магистр Кархольд чем-то встревожен. Нет, не так… быть встревоженным этот человек не мог в принципе. Кажется, не существовало в этом мире ничего, что способно выбить его из колеи. Пожалуй, правильнее сказать, что он был чем-то слегка обеспокоен. И причина тому стала ясна, когда мы погрузились на дно.

Прямо на носу корабля, словно появившись из ниоткуда, – хотя, скорее всего из-под наброшенной Шатхом тени, – восседал легендарный капитан пиратов, наш сегодняшний неожиданный и незваный гость.

– Мокрого вечера, – как ни в чем не бывало, с ухмылкой приветствовал он.

А ведь мы с Эртаном только этим утром о нем вспоминали! Вот и помяни ши…

– Что ты здесь забыл? – вопрос магистра Кархольда был хоть и неоригинальным, но зато по существу.

Флинт сделал вид, что задумался и спустя мгновение переспросил: