— Эти монеты немного меньше весят, сахиб. Мы в расчёте?

— Вполне, господин, — ответил Ник и протянул руку греку. Они обменялись рукопожатием и разошлись.

Ник счёл необходимым постоянно быть настороже. «Этот грек тоже мог оказаться столь же хитрым, как и хозяин, да упокой его душу Господь!» — так раздумывал Ник, прохаживаясь по палубе и поглядывая, на берег, тянувшийся по левому борту и медленно уходящий назад.

Он старался никого не иметь за спиной, и больше стоял у борта лицом к палубе, наблюдая, как матросы работают со снастями, что-то ремонтируют, и с ленцой занимаются уборкой, готовя судно к приходу в порт.

Напряжение Ника стало ему надоедать. Страхи терзали его сердце. Проклиная всех греков, он понимал, что арабы вовсе не лучше, и надо быть готовым ко всему. Через двое суток, он останется один среди врагов. К тому же все эти земли стали подвластны туркам, а они первые враги всего христианского мира, к которому принадлежал и сам Николас.

Он почти не спал, хотя дверь каюты закрыл на крепкий засов. Слышал шаги вблизи, ему казалось, что это по его душу кто-то пришёл. Но наступило утро, а ничего не случилось. И первое, что он увидел, выйдя на палубу — по левому борту всего в ста саженях шло небольшое судно, арабское, и помощник в рупор собрался кричать приветствия и задавать вопросы.

Ник лишь догадывался, что помощник спрашивает о Газе, куда и стремился Ник. Потому он с напряжённым вниманием слушал, но почти ничего не понял и поспешил за пояснениями к помощнику.

— Далеко до Газы? Я понял, что об этом шла речь, господин.

— Если ветер не утихнет, сахиб, то вечером будем на месте. Это судно с Лемноса, на нем половина людей наши греки.

— И как там в Газе? Спокойно?

— Сказали, что торговать вполне можно. Я даже о караванах спросил к Красному морю, сахиб.

— Ну и что с ними?

— Говорят, что каждую неделю или чуть реже уходят караваны туда. Но и в другие стороны, но я не уточнял. Да я и плохо знаю здешние места.

— Спасибо, господин. Ты меня порадовал.

— Но будьте осторожны, сахиб. У вас нет груза, нет товара, значит, ваше там пребывание подозрительно. Скажите, что были ограблены и добрые люди вас подобрали и обласкали. Это, значит, мы, господин.

— Понимаю, — поблагодарил Ник и проводил уже далёкое судно.

Он проголодался. Волнение и бессонная ночь требовали восполнения энергии. Судовой матрос, ведавший очагом и припасами, снизошёл до него, и позволил поесть основательно и даже угостил вином из Испании. Оно не было первосортным, но напомнило о сыне Виторе и любимой Алмите. Это были грустные воспоминания. Прошло всего около месяца, всего три с небольшим недели, как они расстались, а казалось, что целая вечность.

Газа встретила Ника плоскими крышами домов в один этаж, почти полным отсутствием зелени и пылью древних узеньких переулков, запруженными ишаками, что несли на спинах огромные тюки.

Турецкие таможенники с подозрением расспрашивали Ника, но мало что поняли, и предложили в недельный срок закончить тут дела и убраться. Лучше в три дня, как пояснил помощник, тоже немного знавший турецкий. Ник согласно кивал головой, благодарил, кланялся, сложив ладони перед грудью.

Он попрощался с помощником, подмигнул ему и поспешил сойти на берег.

Пришлось долго и трудно переговариваться, прося пристанища в караван-сарае, таком же древнем, как и сам городок, утопающий в пыли, вони и нищете.

В караван-сарае хозяин тут же посоветовал подождать с неделю, пока караван соберётся в полном составе, примерно в пятьдесят и больше верблюдов, с охраной и погонщиками.

Но оказалось, что караван уйдёт в Амман через Иерусалим, что для Ника совсем не подходило.

Время пребывания в Газе кончалось, и Ник поспешил в селение в шести милях восточнее Газы, надеясь там переждать смутное время и дождаться каравана, уже зная, что дорога проходит именно через это селение с большим старинным, как все здесь, караван-сараем для путешественников.

За три филса, мелкой монеты у мусульман, Ник нанял осла, и в обществе крестьян добрался до селения, сгорая от жары и пыли. Не спасали его и белые свободные одежды, в караван-сарае он с трудом сдержал себя, не потребовав воды для омовения. Вода здесь ценилась очень высоко.

Проходили дни, а каравана всё не было. Уже десять дней миновало. Ник в смятении постоянно расспрашивал в караван-сарае всех, кто мог его понять, о пути к Красному морю. Узнал, что порт, куда надо было попасть называется Элат, и что оттуда можно попасть на судно до Индии.

Так же узнал, что караваном туда идти не меньше трёх-четырёх недель. А караваны туда ходят редко. Ему посоветовали пройти к Хар-Сан, что в двух неделях пути на юго-восток. Там часто проходят караваны из Иерусалима, Аммана и даже из Сирии.