– Радуйтесь! Вы знаете, кто нашелся?

– Соня! Иди сюда! Пришла Манечка! Она еще что-то ищет и находит! А мы - мы только теряем!

– Что ты такого терял?
– спросила Соня, выйдя из кухни.- Что он терял такое?
– повернулась она с приветливой, милой улыбкой к Марии Исааковне.

Соня на ходу перетирала тарелки, и на нее приятно было смотреть-танцуя, она перетирала тарелки, то появляясь из кухни, то опять исчезая там.

– Что я потерял? Что я потерял! Молодость! Молодость! Изящную талию! Любовь толстеньких девушек! О молодость! Тарара-пам!.. Манечка, ты, конечно, знаешь и обожаешь такую песенку?

Мария Исааковна терпеть не могла его шуточек, его песенок и анекдотов они всегда были непристойными.

– У жизни, брат, свои законы,- запел, заглядывая ей в глаза, Зюня.- О молодость! О комсомол! Тара-ра-пам! Теперь мы любим валидол, пам, пам... Что, Манечка! А?

– Оставь меня в покое! Не знаю!

"С пациенточками привык!..-За коронку, которую он ставил ей в прошлом году (зубной техник высокой квалификации), взял по самому высшему тарифу.-Сейчас получит!"

– Гриша нашелся!

Он поднял брови, как поднимал их, удивляясь, и Гриша.

– Какой Гриша?

– Какой? Не догадываешься, какой?
– прошипела она, не в силах простить ему чрезмерной схожести с братом.

– Очень приятно... И что?
– - - Ничего! Даст бог, через месяц он будет здесь!

– Насовсем?

– Пока не знаю, но вполне возможно.

– И это ты нашла его?

– Нет, ты!

– И что он, миллионер?

"Шуточки, шуточки! Всегда ему весело, шут гороховый, комедиант!"

– Ты сам у него спросишь!

– Если бы я хотел у него что-нибудь спросить, я давно бы уже спросил.

– Что ты говоришь?

– Или ты думаешь, что открыла Америку? Я еще до войны имел его адрес. Прежде, чем что-то предпринимать в таком вопросе, все-таки стоило посоветоваться с его родными братьями, мадам Колумб.

Соня поставила на стол чайник, села наконец сама и, разрезая торт - у них в доме всегда имелся торт,- примиряющим тоном сказала:

– Боря же... Он же военный... И на о-очень ответственной работе!..

Сами пейте свой чай, кушайте сами свой торт! Очень хорошо! Гриша едет к ней и ради нее! Можете не ждать его, можете не радоваться ему, очень хорошо!

Еще надо сказать Зельфонам, но это успеется. Зельфоны - ко-дымчане, земляки, захотят, наверно, увидеть Гришу, но успеется. И все-таки зашла и к Зельфонам.

Зельфоны сделали вид, что с трудом припоминают Гришу.

– Это какой же сын Штеймана? Рыжий? И он о нас спрашивал? Зачем мы ему? Ну, пусть будет здоров, передай ему привет!

Решение разыскать Гришу пришло не вдруг. Пленительную эту идею она как бы вынула из тайника, из никому не известной щели, как бы взяла в сберкассе пятьдесят лет хранимое сбережение.

Осенью она подумала: не выйти л.и ей на пенсию? Она была почти уверена, что, как только оставит работу, тут же и умрет от безделья. Все решил Жора Синица, то есть Георгий Петрович, зав-отделом, старый друг, молодой еще человек, лет на десять моложе, не меньше.

– Ты не боишься умереть от скуки, мамуся?
– спросил он при первом же разговоре.

Мария Исааковна оскорбилась чрезмерной его проницательностью.

– Хватит!
– сказала она.- В чем дело, Жорик? И тут же написала заявление, и тут же отправилась к Микитен-ко-Тужве. Главбух, конечно, чуть не разрыдался, он и слышать не мог о ее уходе. Насладившись лестной для себя истерикой, она с неподписанным заявлением помчалась к самому начальнику пароходства. Она выслушала его комплименты. Да, моложава. Да, энергична. Да, деловые качества и опыт. Сама дала ему понять, что сознает, какой урон наносит всему каботажному и дальнему судоходству.

– Но, если я не воспользуюсь правом, данным мне моим государством,сказала она,- государство может счесть меня высокомерной.

И начальник пароходства рассмеялся с ней вместе и подписал заявление красными чернилами.

Она пообещала главбуху перед годовым балансом приходить на помощь, и он был счастлив. Она объяснила Жоре, что умирают от безделья только пустые души, и Синица, кажется, согласился, во всяком случае, промолчал. И вот к ее столу и счетам и арифмометру прикрепили медные таблички с ее именем, и вот ей вручили каминные часы от сотрудников бухгалтерии и холодильник от пароходства, и были сказаны слова, и были цветы и слезы...