– Ладно, Рито, - тихо и устало сказал король, - давай проедемся по следам Луи. Все лучше, чем такой разговор...

2895 год от В.И.

Вечер 9-го дня месяца Собаки.

Черный Сур.

– Похоже, это было здесь, - Рене Аррой указал рукой на груду серых камней. В нескольких шагах от развалин буйствовали джунгли, но роскошная тропическая жизнь словно бы остановилась на границе некоего круга, за которым не росло ни травинки.

– Ждите меня здесь, - Рене обернулся к своим спутникам - могучему черному жеребцу и сидящему на его спине эльфу.

– Я пойду с тобой, - Клэр легко спрыгнул на землю, несмотря на протестующее фырканье Гиба.

– Нет. Это место проклято и отмечено печатью даже не Зла, а чего-то еще более глубокого. Это понимают и лианы, так что эльфу тут делать нечего. Я - другое дело, да и вряд ли я там найду что-то, кроме тени.

– Если б тут была только тень, - покачал головой Клэр, - джунгли бы захватили этот холм.

– Ты можешь чувствовать деревья. Что они помнят?

– Сейчас, - тонкое лицо Рыцаря Осени напряглось, серебристые глаза широко раскрылись, глядя в никуда. Рене и Гиб молча ждали. Легкий ветер всколыхнул густую, тяжелую листву, на землю упало несколько капель то ли росы, то ли сока, дохнуло приторным ароматом цветов. Клэр поднял голову.

– Деревьям отвратительно это место, вот и все, что я могу сказать. Эти леса не знают осени, но этот холм для них средоточие того, что в наших краях зовут зимой.

– Зима, смерть, небытие...
– задумчиво повторил Рене, - я видел их, и видел близко. Но мы пришли сюда не за этим.

– Мы, - попробовал улыбнуться Клэр, - мы с Романом решили, что нужно разыскать храм из легенды Майхуба, но нам это было не по силам.

– Потому что вы живы.

– Ты тоже жив, Рене, - возразил Клэр.
– Ведь жизнь - это любовь, память и воля. Ты вернулся, и этим все доказал.

– Вернулся, это так... О, смотри!

Это было животное размером с небольшого арцийского кабана, оно и походило на кабана, если бы того разрисовали черно-белыми пятнами, а рыло вытянули в небольшой хоботок. "Кабанчик" сломя голову удирал от хищника, сзади была смерть, впереди - развалины, в которые беглец и бросился. Вслед за ним из-под покрова леса выскочила огромная полосатая кошка, но на границе травы затормозила, коротко рявкнула и гордо удалилась в джунгли. Ужас и отвращение, внушаемые этим местом, оказались сильнее голода, но слабее страха смерти.

– Подождем, - предложил эльф. Рене кивнул, Гиб ударил копытом о землю, что у него означало согласие. Наступила тишина, нарушаемая лишь шорохом ветвей и гудением насекомых.

2895 год от В.И.

Утро 10-го дня месяца Собаки.

Арция. Руна.

Александр Тагэре, не мытьем так катаньем, избегал предписанных этикетом церемоний. Особенно невыносимы были толпы придворных, собачьими глазами созерцавшие, как государь одевается или кушает. Король понимал, что минимум принятых в Благодатных землях обычаев соблюдать нужно, но привыкший к тяжести доспехов, откровенным словам и дыму походных костров воин с трудом мирился с дворцовыми порядками и нарушал их елико можно. Все еще стесняясь своего плеча, Сандер предпочитал одеваться в одиночестве, а в качестве кости, брошенной блюстителям приличий, по утрам приглашал к себе кого-то из "волчат", правда, то, что происходило за пологом королевской палатки или стенами опочивальни, мало походило на общение сюзерена и подданного. Александр как-то умудрился пронести юношескую дружбу сквозь огонь, воду и медные трубы, может быть, потому, что "волчата" признали его первенство задолго до коронации, а лизоблюдство было им так же противно, как и их королю.

Александр вообще старался по возможности избавляться от придворных, хотя на сей раз ему не повезло. В поход против бывшего виконта Эмразского, старанием ифранских "паучат" превращенного из "кошачьего отродья" [Кошачье отродье, кошкин сын и т. д.
– презрительные клички незаконнорожденных и их потомков. Связано с тем, что гербы (сигны) бастардов, даже признанных и получивших привилегии, отмечались отпечатком кошачьей лапы.] в наследника Лумэнов, пришлось взять с собой графа Стэнье-Рогге. Селестин в своих предательствах докатился до того, что выступил против собственного пасынка, хотя его никто об этом не просил. Александру было противно, но отказать в этом удовольствии услужливому нобилю, за которого ходатайствовала бланкиссима Шарлотта, было нельзя. Тем паче положение на границе с Ифраной было сложным, все шло к тому, что Эмразом жертвовали, чтобы заставить Арцию перебросить войска от Табита к Руне и, воспользовавшись этим, вторгнуться в Оргонду. В пользу этого предположения говорили и очередные выходки фронтерского господаря и северных эскотских нобилей, за которые им, безусловно, заплатили ифранским золотом. Ничего серьезного в этих набегах не было, но они исключали участие в походе против Пьера Тартю северных гарнизонов и союзников из Гвары. Впрочем, это было не так уж и страшно, Александр не сомневался, что тысячи королевских гвардейцев, "волчат" с их сигурантами и дарнийских наемников для Эмраза более чем достаточно, даже если при нем находится маршал Аршо-Жуай.

Тагэре был уверен и в своих людях, и в себе, а численный перевес противника перестал пугать Александра еще в юности. Но все пошло не так сначала из-за родича фронтерского господаря Жися, а затем из-за возжелавшего лишний раз доказать свою преданность Селестина. На взгляд Александра, стало не лучше, а хуже. Но канцлер Бэррот был прав, фронтерцев без присмотра лучше не оставлять, тем паче в столице. Взять их на службу было не лучшим решением покойного брата, но что сделано, то сделано. Хорошо хоть Жись на ножах с нынешним фронтерским господарем, как бишь его?

У входа в палатку зашуршало, что-то сказал часовой, кто-то ответил, полог откинулся, и появился Трюэль. Значит, скоро выступать.

– Луи, во-первых, здравствуй, во-вторых, что в лагере, и, в-третьих, ты, часом, не помнишь, кто сейчас заправляет во Фронтере? У меня имя из головы вылетело.

– Жабий хвост!

– Не ври, господарей с таким именем даже там не бывает.

– А вот и бывает, Твое Величество. Где ж им быть, как не во Фронтере, - Трюэль ловко поймал запущенный в него Сандером кубок, - ты не представляешь, что у них за имена и клички, ежели поискать хорошенько, и Жабий хвост отыщется, и Хрючий глаз, и Перебейнос или Набейморду... Но нынешний называется Тодор.