– Вы хотите, чтобы Хайнц начал преследование и на плечах отходящих ворвался в их лагерь?

– Да, он должен быть хорошим возглавителем авангарда.

– Штефан, я рад оказать вам эту услугу, хотя это Хайнц окажет ее всем нам. Вы хотите отдать под его начало всех своих людей?

– Не думаю, что это станет разумно, - дарниец пожал богатырскими плечами, - наш отряд есть самый опытный и боевой в армии, он хороший не только для начала, но и для конца. Хайнц возьмет пять сотен всадников и будет начинать драку. Затем могут пойти фронтерские солдаты, которые есть очень недисциплинированные, и их нельзя пускать ни в авангарде, ни в решающей стадии. На флангах будет целесообразно нападение графа Селестина Стэнье-Рогге, а мы и ваши сигуранты нанесем финальный удар и остановим фронтерцев. Потому что они есть мародеры и начнут убивать и грабить сразу после победы.

– Вы все продумали, барон. Остается только довести дело до конца. Готовьте Хайнца, похоже, перестрелка скоро затихнет. Шаотан явно их переиграл.

– Да, - Игельберг прикрыл рукой глаза и посмотрел вдаль, - безусловно, они скоро начинают отступление. Я пошел напутствовать моего племянника.

– Бедный Хайнц, - засмеялся Рафаэль, щеголявший в легких атэвских доспехах, некогда подаренных Александру, но пришедшихся впору "второму я" короля.

– Почему бедный?
– переспросил Одуэн Гартаж, предвкушая очередную шутку.

– Жабий хвост, - встрял Луи Трюэль, - да потому что Эмраз побежит раньше, чем Игельберг закончит наставлять несчастного Хайнца.

– Именно, - жизнерадостно засмеялся Рафаэль, - хотел бы я на это взглянуть!

– Так в чем же дело?
– улыбнулся Александр.
– Рито, отправляйся к Штефану и замени ему племянника, по крайней мере, до конца боя.

– Зачем это?

– Ну хотя бы затем, что мы вряд ли вступим в драку, а терпеть твое общество, когда тебе не дают помахать мечом, - легче повеситься, - объяснил Никола.

– И это тоже, - согласился король, - но главным образом для того, чтобы принять капитуляцию. Штефан - наемник, Жись - тоже, а ты маркиз, сын герцога и мой друг.

– По мне, так и Рогге сойдет. На правах родственника.

– А мне не хочется давать ему повод очередной раз выслужиться.

– Понял, - сверкнул зубами Кэрна, - хорошо, отправляюсь в распоряжение Игельберга и буду заменять его молодого и неопытного, но такого старательного племянника.

– Проваливай, чудовище, - засмеялся Одуэн.

Рито махнул рукой и дал шпоры Браво. Бедняга повернулся, чуть ли не как на шарнирах, и галопом помчался вниз. Сандер проводил глазами удаляющегося всадника в алом и внезапно захотел вернуть. Хотя что за глупости, ничего с ним не случится! Рито живуч, как кошка, и везуч, как сын атэвского садана!

Король посмотрел вниз. Кажется, все готовы. Рогге - неплохой военачальник, хоть и без воображения. Всю свою выдумку он тратит на интриги и предательства. Конечно, с Анжеликой он вот-вот разведется, но навязываться в поход против пасынка... Есть в этом что-то подлое. Насколько бы легче Сандер чувствовал себя без этого подлизы. Да и Артура тогда можно было бы взять.

Провожая короля, капитан гвардии выглядел вовсе убитым, но канцлер втайне от сына попросил Сандера не брать того в поход, так как по гороскопу Артуру в этот месяц грозила серьезная опасность. Разумеется, Александр оставил виконта в столице. И не только ради него самого и Даро, а потому, что Бэррот-старший намекнул на возможность заговора. Стоит королю покинуть столицу, некоторым нобилям приходят в голову всякие глупости, к тому же и наследник престола нуждается в защите. Нет, Сандер правильно сделал, оставив гвардию в Мунте.

– О, - жизнерадостно воскликнул Одуэн, - а Штефан управился быстрее, чем мы думали.

– Жабий хвост! Он наверняка беднягу Хайнца ночью наставлял, к утру как раз успел.

– Луи!

Когда король говорил таким тоном, шутки затихали немедленно.

– Да, Сандер?

– Прикажи Жисю выступать. Не дело, если они отстанут от Хайнца больше чем на треть оры.

– А Рогге?

– Пусть ждет приказа. И чтоб без отсебятины.

2895 год от В.И.

10-й день месяца Собаки.

Арция. Руна.

Пять сотен дарнийцев на рысях двинулись вперед. Рито, скрывая усмешку, проводил взглядом долговязую фигуру Хайнца. Мириец готов был поклясться, что племянник Штефана Игельберга под шлемом шевелит губами, повторяя то дядюшкины советы, то молитвы святому Штефану, святому Отто, святому... Проклятый знает какому еще, у дарнийцев святых хватало на все случаи жизни. Сам Кэрна, сдерживая рвавшегося вперед Браво (жеребец, привыкший идти впереди отряда, был весьма озадачен тем, что вынужден оставаться на месте, когда кто-то уходит), насвистывал эскотскую песню о черных маках, отчего-то прицепившуюся к нему с самого утра. Песня была грустная, чтобы не сказать больше, но красивая. Нужно вечером подобрать ее. Гитару, подаренную Артуром, Кэрна таскал с собой везде. В глубине души Рито не сомневался, что мысль привезти ему настоящую мирийскую гитару принадлежала сестрице, но не устоял и принял подарок. Да и Артура обижать не хотелось. Бэррот не совершил ничего дурного, во всем была виновата Даро.