За цену, заплаченную за её жизнь и мою тоже.

Я смотрю вниз, на неё, а гнолл смотрит вверх, на меня. Её мех сейчас такой белый – цвета свежего снега. Если она остановится, то станет практически невидимой, и её карие глаза – единственный настоящий цвет на её теле, не считая когтей и носа. Она… молчалива.

Она всегда была молчаливой. Но теперь Мрша ходит как призрак. Она потеряла своё племя. Свою семью, своих друзей…

Всё из-за меня.

Даже сейчас я вижу фей, парящих над головой. Я слышу Уркша, слышу его голос среди звуков умирающего вокруг него племени.

— Мы предлагаем всё.

Кто-нибудь из них выжил? Хоть кто-то? Или вся эта проклятая армия тоже погибла? Какова была цена?

Мрша спотыкается, зацепившись за что-то в снегу. Я останавливаюсь, и она медленно поднимается на ноги.

Она устала. И голодна. Никто из нас не ел.

— Осталось ещё немного. Ты можешь идти?

Она кивает. Я киваю в ответ. Больше сказать нечего. Если я понесу её, то свалюсь через километр.

— Прости меня.

Сколько уже раз я это говорила? Сколько раз я видела это, когда просыпалась и вспоминала? Мрша просто молча смотрит на меня осуждающим взглядом. Но она не может сказать мне, что чувствует.

Да это и неважно. Я знаю. Я знаю, каково это – потерять веру в того, кем ты восхищался. Я подвела Мршу. Я принесла ей истории, а потом смерть. Я подарила ей маленькую мечту, а потом забрала всё, что у неё было.

Я… это всё моя вина*.

*Конечно, нет. Я знаю, что это не так. Я не несу ответственности за всё это. Не я заставляла армии сражаться, и не я заставляла гоблинов убивать. Но это моя вина. Только моя.

Слишком поздно возвращаться. Слишком поздно предлагать что-то другое. Всё, что осталось, – это она, и я должна позаботиться о ней. Поэтому я поворачиваюсь и смотрю на заснеженные равнины.

Что-то пролетает в поле моего зрения. Тело из хрусталя и льда. Бессмертие, застывшее в форме маленькой феи. Она смотрит на меня.

— До города, искомого тобою, всего час пути. Не останавливайся сейчас.

Это почти заставляет меня рассмеяться. Феи беспокоятся о нас. Обо мне. Я гляжу на говорившую фею.

— Какова была цена? Что было заплачено, что потеряно?

Она молча смотрит в ответ. Это тот же вопрос, который я задаю каждый раз, когда они приближаются. Фея молча улетает обратно к остальным.

Они избегают меня. Неужели они не могут ответить?

— Чем мы заплатили? Неужели цена была настолько огромной?!

Я кричу на них. Мрша зарывается в снег и закрывает уши лапами. Феи смотрят на меня молчаливыми судьями.

— Не спрашивай, смертная. Что сделано, то сделано. Знание о том, что могло быть, принесёт лишь сожаление.

Я срываюсь. Я не помню, как хватаю камень в снегу и бросаю его в фей. Я кричу на них яростным охрипшим голосом.

— Идите нахер! Дайте мне хоть раз прямой ответ, суки! Скажите мне! Будьте вы все прокляты, предательские демоны-попустители! Какова была цена!? Скажите мне или…

Что-то. Я вижу дрожащий клубок меха, трусящий по земле рядом со мной, пока я бросаю снег и кричу на удаляющихся фей. Я останавливаюсь, застыв.

Мрша трясётся в снегу, подальше от меня. Она дрожит так сильно, что кажется, будто она вибрирует.

Гнев мгновенно покидает меня.

— Мрша. Я…

Я делаю шаг к ней. Она отшатывается, и я останавливаюсь.

— Прости меня.

Я сажусь на снег с погасшим пламенем. Остались только угли, но угли тлеющие. И всё же вина и печаль во мне сейчас слишком сильны, чтобы их игнорировать.

На этот раз я действительно всё испортила, не так ли? Я думала, что несколько зелий и алхимических трюков всё изменят. Но я…

Я была самонадеянна. И теперь эта самонадеянность стоила жизней. Если бы у меня были уровни, возможно, я бы добралась до Мрши раньше, или, возможно, я смогла бы сражаться. Может быть…

Но теперь слишком поздно. Слишком поздно.

С той ночи голос системы, или что это было, перестал со мной разговаривать. Обычно каждую ночь я слышала в голове какое-то уведомление и отменяла его. [Босоногий Бегун Уровень 1!] или [Адепт Уровень 3!] после боя с Кальрузом. Но теперь когда я жду этого, то ничего не слышу.

Вообще ничего.

Думаю, оно просто отказалось от меня. Или это была часть цены, которую я заплатила? Я не знаю. Я знаю только, что я спаслась от верной смерти и заплатила за это чудо двумя пальцами. И я знаю, что Мрша выжила ценой всего своего племени.

Может быть, им суждено было умереть, а это позволило одному из них выжить. А может, феи изменили судьбу так, что погибло всё племя, а не только Мрша. Думаю, я никогда не узнаю.

Но я помню Гоблина-Лорда. Я помню его глаза и его проклятую армию.