Я закрываю глаза. Всё болит.

Я опираюсь на один из столов Эрин, обессиленная. Моя рука показывается на свет, Эрин глядит вниз и задыхается.

— Твоя рука…

Я морщусь. Мне всё ещё тяжело смотреть на культи. Я обмотала их бинтами, но…

— Это неважно. Я расскажу тебе позже.

— Расскажешь позже? Риока, что случилось…

— Сначала покорми её. Она сегодня ничего не ела.

Я указываю на Мршу. Мой желудок пуст, и я вот-вот потеряю сознание от голода. Мрше, наверное, ещё хуже. Она навостряет уши, когда я говорю «покорми».

Эрин всё ещё медлит. Она пялится на мою руку, и это меня… раздражает. Я знаю, что там всё плохо. Я смотрю на неё каждую секунду каждого дня. Но это неважно.

— Эрин. Еда.

Моя подруга дёргается, а Мрша отпрыгивает назад. Эрин дико озирается вокруг.

— Еда? У нас есть еда. Есть остатки мяса… эм… куда Торен его дел?

Она повышает голос, чтобы позвать проклятого скелета.

— T…

— Не надо.

Мне приходится повысить голос до полукрика, который пугает и Эрин, и Мршу. Обе смотрят на меня.

— Что?

— Не зови Торена. Ты напугаешь её.

Не могу поверить, что мне приходится ей это объяснять. Мой нрав… он вспыхивает и гаснет. Не вина Эрин. Эрин моргает, глядя на меня, а потом переводит взгляд на Мршу.

— Ох, точно!

Я скрежещу зубами, пока Эрин бежит на кухню в поисках еды. Почему я злюсь? То есть почему я злюсь на неё? Это не вина Эрин, что у неё ветер в голове гуляет…

Контролируй себя. Я не могу доверять своим эмоциям в данный момент. Я делаю несколько глубоких вдохов, когда холод меня наконец-то отпускает и мои конечности наполняет усталость. Всё хорошо. Теперь всё в порядке.

На самом деле это не так, но я говорю себе это, пока не вернётся Эрин. Она приносит немного еды, завёрнутой в ткань, отряхивая её от снега. Оказывается, у неё есть мясо… часть жареной птицы и несколько других кусочков, холодный хлеб и сыр.

Должно быть, она положила всё это в снег, чтобы сохранить. Разве она не знает, что это привлечёт падальщиков и монстров? Если бы она хоть на секунду задумалась…

Успокойся.

Разворачивая еду, Эрин подкидывает дров в камин.

— Простите… вы можете положить её возле огня, чтобы разогреть. И я не думаю, что Торен в трактире. Он, наверное, вышел на улицу.

— Хорошо.

Мясо холодное и жёсткое от того, что хранилось на улице. Я едва чувствую его вкус, но проглатываю. Мрша ест так же быстро. Эрин смотрит, как мы поглощаем еду, и идёт за добавкой.

— Хватит.

Я говорю это после ещё нескольких минут бешеного поедания. Мрша поднимает взгляд на меня.

— Не ешь слишком много, а то станет плохо.

Тяжёлая еда на пустой желудок. Меня уже слегка подташнивает, но я жива. Жива.

Эрин крутится вокруг меня и Мрши с кувшином тёплого молока в руках. Я знаю, что ей хочется задать вопросы, но мне не хочется ничего говорить. Всё, чего мне хочется, – это спать. Спать и не думать об этом. Но, видимо, мне придётся.

— Почему ты не ела? То есть у тебя разве с собой не было много еды?

Нет, мы себя шутки ради голодом морим. Я прикусываю губу. Успокойся.

— У нас закончилась еда день назад.

Варианты были либо остановиться и попытаться добыть еду, либо идти дальше. Я не была уверена, что смогу что-нибудь найти – или смогу ли выбраться из опасности, если встречу монстра, – поэтому мы просто продолжали двигаться.

Мрша дрожит. Она тянется за стаканом молока и принимается его жадно глотать. Я смотрю на неё и чувствую только больше мук. Ещё одна вещь, за которую я должна буду ответить.

Эрин замечает мой взгляд. Я не знаю, что она видит на моём лице, и знать не хочу. Смотреть на её выражение лица и так достаточно плохо.

— Риока, что случилось?

Наконец Эрин ставит кувшин на стол и садится рядом со мной, уставившись на меня. Мрша колеблется, но затем просто немного отстраняется от Эрин, жуя какие-то объедки на своей тарелке. Я вздыхаю.

— Это долгая история.

— Расскажи мне. Пожалуйста? Всё, что я знаю, – это то, что ты собиралась на далёкую доставку, но потом тебя прогнали Морозные феи. Это они сделали?

— Нет.

А возможно, так и есть. Но… они злобные, лживые, антагонистические… и всё же, я знаю, они любят детей. Нет, они никогда бы не организовали всё это, даже если бы могли.

А Эрин всё пялится на меня. Просто смотрит. Я хочу рассказать ей, но не могу. Я хочу навсегда похоронить эти воспоминания, а другая часть меня хочет признаться в своём провале.

Я колеблюсь. Мрша всё ещё здесь. Она не позволит мне так просто уложить себя спать. И это нужно сказать. Поэтому я смотрю на Эрин.