– Настолько мне не доверяешь? – ужаснулась я, краем глаза заметив во мраке маленького серебристого паучка. – А как же наша дружба?

– Дружбе конец, – прошипел тот, стискивая меня под рёбрами. – Ты арестована.

С такими словами он поднял меня на руки, как пушинку, и швырнул на кровать, а потом что-то блеснуло во тьме, защёлкнувшись на моём запястье. И оказалась я прикованной наручниками к ажурному изголовью.

Вот так поворот.

Всегда догадывалась, что драконы и наручники – вещи, которые не следует совмещать во избежание двусмысленных ситуаций.

Но надо отдать ему должное: он не бросил меня на растерзание мраку и одиночеству, как истинный похититель, которому чихать на жертву. А прилёг рядышком, сторожить. Руку свою на живот мне закинул и настойчиво задышал в ухо.

– Не понимаю, что со мной происходит, – горестно поведал он. Не иначе, вознамерился психотерапевта сменить.

– Аналогично. Я тоже не понимаю, что с тобой происходит.

Опрометчивую глупость сморозила, знаю. Ещё решит, чего доброго, что потешаюсь над ним, обидится. Но надо же как-то беседу поддерживать. А то докатимся до обоюдного молчания, думать разное начнём. А нам думать никак нельзя. У нас на почве мыслительных процессов поведение портится.

– Я запутался, – снова пустился откровенничать Мастер Хаги Тко. – В какую сторону копать? Кто настоящий преступник? Не верю, что ключевая фигура – ты. Может, ещё крылатые есть, не подскажешь?

А, так это у нас допрос такой!

Но я своих не выдам, буду до последнего держаться.

– Не пойму, о чём ты. Крылатые? Кроме меня? Они что, правда существуют? Хотелось бы их увидеть.

Я всё отрицала, но со стороны сыщика недоверие лишь росло. Похоже, Нойта Сарс не умеет врать. Моя интонация была недостаточно убедительна, так что меня мигом раскусили.

– Лгунья, – произнёс дракон в человеческом обличье и томно потёрся носом о мою щёку, после чего застенчиво сообщил, что желает меня съесть.

– Со мной впервые, что я кого-то съесть хочу. Ты кажешься такой вкусной, просто кошмар. Сам себя уже боюсь.

– Правильно. Бойся, – поддержала я, холодея до кончиков пальцев. – Особенно своих желаний бойся. – Тут во мне пробудился ораторский дар. – А то заведут они тебя в такие дебри, что назад без посторонней помощи дорогу не найдёшь.

Сыщик задумчиво провёл тяжёлой ладонью по моему животу вверх, к груди, и задержал руку на солнечном сплетении, слегка на него надавив.

– Нет, всё-таки это не голод, – заключил он.

– А что тогда? – Я подняла голову, но та, за неимением опоры, рухнула обратно на подушку. – А, знаю! – дошло до меня. – Шантаж! Это ведь он сейчас был?

– Ни в коем случае, – ахнул великий детектив, продолжая на ощупь оценивать мои внешние данные.

– Слушай, у меня уже рука затекла. Сними ты наручники, будь человеком, – взмолилась я, готовясь умереть от щекотки. – И прекрати меня трогать. Всё-таки не домашний питомец.

– Почему ты такая худющая? Сплошные острые углы, – пожаловался тот, игнорируя мою просьбу.

– Твоими стараниями, шеф-рабовладелец.

– Теперь меня одолевает желание привязать тебя к стулу и безостановочно кормить.

Откормить, чтобы съесть? Звучит как план.

– Мне и без того хреново, а тут ещё ты добрый такой, – съязвила я. – Просто сними наручники. Честное слово, не убегу.

Со вздохом, означающим буквально что угодно, Мастер Хаги Тко потянулся к моему запястью, повернул в замке миниатюрный ключик и наконец-то выпустил затёкшую конечность на свободу. И с кровати слез – но только лишь затем, чтобы через минуту-другую укутать меня в мягкий плед.

– В последнее время ночи становятся холоднее, укройся, – сказал он, вновь пристраиваясь рядом. – А я глаз с тебя не спущу.

Сказал – и в очередной раз заключил меня в объятия, умостив голову на подушке.

– Думаю, голод всё-таки ни при чём, – засыпая, пробормотал он. – Просто ты мне очень нравишься, Нойта…

Вот тут я и оцепенела. Простые, вроде бы, слова, но от них стало так тепло и одновременно так страшно, словно меня вдруг занесло к полуденному солнцу на душераздирающую высоту, а вся моя прежняя жизнь осталась где-то там, необозримо далеко внизу.

Дальнейшие попытки сбежать я решила перенести на завтра. Очень уж изматывающими оказались и поездка, и оглушительная правда о детективе, и разоблачение. Сейчас хотелось только лежать и греться, ощущая такую правильную и нужную тяжесть его руки у себя на талии.

И ещё, может быть, чтобы меня к стулу привязали, да. Разумеется, с целью накормить.

Глаза слипались. Сон накатывал, как морской прилив. Но перед тем как смежить веки, я опять заметила серебристого паучка. Одного, другого, третьего, целую вереницу паучков, светящихся во тьме.