Теперь же нам настоящее счастье пришло или скорее сам господь бог, которого мы набожней и усердней, чем они, хвалим, руку нам подал. Ибо поляки, крупнейшими двумя войнами, венгерской и чешской, стеснены и истощены. И у них ни на ту, ни на другую, не хватит сил, если мы в помощи и в подкреплении своих обычных откажем. Только не нужно нам, чтобы нашей войной и мощью держались. А я, скорее, князья, не столько к свободе, сколько к победе и к самому широкому правлению и свободным распоряжениям вас призываю. Если же мужами быть хотите, они нам пусть служат и за нас воюют, что мы издавна делали и исполняли. Если бы вы хотели – а ведь мы имеем, наверняка, на все согласную ненавистью к досадной неволе и польского имени зажженной большую часть народа земель русских нам подданных. Пусть же лишь так будет, чтобы желания, причины и дела наши к войне не угасали!».

Так окончил Ярополк, князь киевский, свою речь которую Кромер словами латинскими передал, мне показалось делом хорошим ее переписать, и так начинается: [68][68v]

Выслушав эту речь, князья русские похвалили совет Ярополка как второго Демосфена и Цицерона русского, и все тотчас же обязались публичной присягой и целованием креста (согласно греческой церемонии) на эту веру свою и солидность один другому записями подтвердил. Советовались потом о нуждах, расходах и порядке ведения войны против поляков, удалось им обдумать иутаить о том совете до времени, дабы сперва к той войне все необходимое приготовили.[69]

Когда весть об интригах русских князей дошла до Болеслава Кривоустого, в то время воинственного, и для всех соседних государств грозного монарха польского, то он разгневался очень. Особенно из-за того, что в то время с чехами и венграми войну вел, и эта третья со стороны русских князей опасность, не меньшей, но, наверняка еще большей казалось.

Созвал он тогда без промедления господ сенаторов польских на сейм, советуясь, что бы предпринять, чтобы предотвратить это нападение князей русских. Когда господа сенаторы высказывали мнения, каждый свое, вдруг Петр Влостович [121] , граф из Ксенжа, сенатор мудрый в совете, сказал, что не может быть удержан поток воды, пока источники не будут заткнуты, и, пока дерево с корнями не выроют, оно будет расти. Также распри русские и сопротивление не может быть иначе побеждено, только когда голова этой смуты то есть Ярополк, будет отнята. Этой уловкой можно больше добиться, чем явной войной, так как это не помешает, если их поругание [69v] веры предательством нами будет отмщено. И в доказательство этого сам Влостович встал и обратился к Болеславу, говоря, что из-за его хитрости вся Польша будет спать спокойно.

И, взяв с собой немного слуг и дворян верных, которым свой совет доверил, поехал на Русь к Ярополку, выдумав, что его изгнал и отобрал добро Болеслав Кривоустый, страшный тиран. Его невыносимую суровость и тиранство долгими словами описывать начал, прося князя Ярополка о ласке и набожности, о которой слышал и к которой бежал, чтобы у себя изволил принять и защищать от того жестокого тирана, который не только соседним княжеством, но и всем подданным полякам из-за безбожья омерзел, и что его думают и хотят из государства выбросить. Услышав об этом. Ярополк очень благодарно принял Влощовича, ляха, веселя его тем, что ему Господь бог дал по совету и мысли помощника и покровителя для развязывания войны против Польши. Начал сам жаловаться на Болеслава Кривоустого, открывая издалека, что также задумал со всеми князьями против него восстать.

И Петр Влостович, лях, ко всему готовым притворяется, говоря, что хочет [70] за свою обиду отомстить безбожному Болеславу. Так что этой хитрой лестью уже вошел к тайному совету Ярополка в доверие. Яро– полк тотчас же объявил об этом другим князьям и, посоветовавшись с ними, замыслил ускорить войну против поляков. И когда по случаю уехал в одно имение князь Ярополк с малой охраной, Влостович также со своими случайно при нем ехал. Там увидев, что это удобный случай для осуществления своего злого умысла, когда Ярополк с малой дружиной обедал, дав знак своим, Влощевич взял в плен его, связал и на коня, как барана, положив, сразу же в Польшу уехал, имея уже на это коней и перевозчиков готовых. И так его к Боле– славу здоровым привез, который похвалил Влостовича внимание, веру и хороший поступок, обильными дарами потчевал и одарил. А Ярополка под стражу [122] в Кракове посадить приказал, но в том же году Василько, князь пшемысльский, племянник с другими князьями русскими выкупил его за большое количество золота, серебра и драгоценностей, и был выпущен в княжество родное киевское и владимирское, когда обещал быть верным и преданным Болеславу.

Но этого обязательства, ибо посчитал, что ему хитростью за хитрость Болеслава заплатить надо. [70v]

Ярополк, князь киевский и владимирский, желая отомстить Болеславу, направил подобной хитростью венгра одного, благородного человека, как Кромер и Меховский пишут, а Ваповский говорит, что русина хитрого, только по венгерски умел. Тот, приехав к Боле– славу Кривоустому, претворился изгнанником, говоря: «Белла, король венгерский, яснейший князь Болеслав, все имения отобрал и изгнал потому, что держал строну твоего внука против него и желал, чтоб королем был». Так Болеслав, поверив этому хитрому венгру, принял его ласково и дал ему староство вислицкое. А Вислица, город в то время славный и людный был, Нидой рекой вокруг оплываемый, и природное место очень хорошо защищенное, от Кракова миль двести. Более того, и в совет сенаторский пустил из-за его речей и хитрой расторопности.

А когда Болеслав со множеством господ польских выехал в немецкий город Балемберг [123] на разговор и соглашение с императором римским Лотарем [124] , то венгр, староста вислицкий, видя время удобное дабы замысел свой хитрый предательский осуществить, пустил слух по волостям окрестным, что русские князья громить [71] Польшу едут. И именем королевским приказал, дабы все поляки в безопасное место в Вислицу с имуществом и скотом собрались, и здоровье жен, деток и свое с имуществом безопасно сохранили. Что все очень охотно и без приказа сделали, и большое количество дворянок, шляхты и народа в Вислицу со всем имуществом собралось. И в томгоду 1135 венгр быстро дал знать Ярополку [125] , князю киевскому и владимирскому, дабы как можно быстрее, при той погоде, под Вислицу в определенный день февраля месяца пришел, обещая ему город со всем, в нем находящимся, отдать. Что Ярополк сразу же и сделал, и с двадцатью тысячами русаков в назначенное время пришел под Вислицу, которую ему венгр ночью отдал, все ворота открыв. Въехав туда, русское войско, большое скопление поляков без различия между мужчинами и белыми головами, старых и молодых, детей малых посекли и поубивали. Подожгли город, и наилучших с большими богатствами и добычей на Русь, как скот, угнали. И этому предателю, венгру, [71v] Ярополк, князь, вместо подарка, приказал глаза выколоть, язык отрезать и половые органы, хуже чего не мог учинить. Такую взял плату за предательство, ибо благородные князья и короли, хоть предательство со своей пользой любят, но предателей ненавидят, как Кадлубек и Кромер пишут.

Болеслав же, монарх польский, вернувшись от императора из Германии и, услыхав о вислицкой бойне, собрал войско большое не только из шляхты, но и из народа городского и сельского, и, вторгшись во владимирское княжество, все волости вдоль и поперек мечом и огнем прошел и с большой добычей в Польшу вернулся, не имея никакого сопротивления, ибо Ярополк в леса меж озер, усомнившись в своей силе, удрал.