– Нет, не спрашиваешь, – усмехнулся парень. – Это, знаешь ли, даже обидно.

– Влад, я… Мы не о том говорим. У нас тут война на носу. Эрик с армией хаммов стоит на границе леса и если он сюда придёт… Сомневаюсь, что нимфы смогут дать ему отпор. Они не воины, а собирать другую армию у нас просто нет времени. Мне нужно найти Сарфата, понять что происходит, придумать способ остановить это безумие так, чтобы не стать виновницей вымирания целого лесного рода. Боги, да неужели сейчас тебе важны мои чувства?! Почему мы вообще об этом разговариваем?!

– Потому что для меня это важно! – вызверился Влад, и на его лице наконец-то промелькнули искренние эмоции. – Потому что я должен знать, что всё ещё могу тебе верить! Потому что чёрт знает, что с тобой сделали в этой Цитадели, но я тебя не узнаю, Савелия! Нет, ты всегда была взбалмошной и временами дурной не в меру, но куда, скажи мне, делось твоё чувство собственного достоинства? Если ты его так ненавидишь, то какого демона носишь на себе его дар? Да ещё такой?!

– Сартур сложно назвать даром, Влад, – спокойно пояснила я. – И снять его я не смогу при всём желании. Это теперь часть меня.

– Да я не про сартур твой говорю! – голос парня сорвался, и в его глазах плескалась теперь уже неприкрытая ярость. – Я про клинок, который висит у тебя на поясе! Очевидно, что это его подарок, но я понять не могу, зачем ты его взяла?! Или ты не знаешь, что добровольно переданный хранитель усиливает связь между его хозяевами?!

– Причём здесь Асхет? Он к Деспилу вообще не имеет отношения. Да демон о нём даже не знает! Я получила его в дар совершенно от другого человека.

– Ооо… Ну тогда я просто сгораю от нетерпения узнать от кого именно, – ехидно прорычал Проводник. – Учитывая тот факт, что хранителя можно приручить только кровной связью. Хочешь сказать, у тебя в Цитадели толпа родственников? Либо ты врёшь мне в лицо, либо чего-то сильно не договариваешь.

Наверное, я побледнела. Помолчала пару секунд, судорожно прикидывая возможные последствия от разных вариантов ответа, и прикрыла глаза, смиряясь с неизбежностью. Влад был мне нужен. Вместе с его ко мне доверием. А значит, придётся сказать правду.

– Асхет дала мне моя дочь, – глухо проговорила я. – И она же помогла покинуть Цитадель. Деспил меня бы не отпустил.

Вся злость моментально схлынула с лица Влада вместе с красками, и он в каком-то ужасе и растерянности поймал мой взгляд и больше не отпускал.

– Дочь?…

И что я могла сказать? Как объяснить то, чего я и сама совершенно не понимала? Рассказать о её удивительных глазах, глядя в которые я словно смотрюсь в зеркало? Или о том, что Лия обладает просто потрясающим даром наделять вещи красотой? Или, может, о том, что она неожиданно заняла в моём сердце такое особенное место, что я и сама теперь не знала, что с этим делать?… Я выдохнула. Всё это сейчас было неважно.

– Её зовут Амелия. Она выросла в Цитадели. Ты никому о ней не расскажешь, и больше мы не будем о ней разговаривать.

– Её отец – Деспил? – нарочито спокойно уточнил Проводник.

– Да.

– И когда она должна родиться?

– Не знаю… Позже.

Влад резко выдохнул и отвернулся.

– Уму непостижимо… Савелия, что бы ты ни говорила, это лишь отрицание фактов. Ты либо уже носишь его ребёнка, либо сойдёшься с ним позже из необходимости его зачать. Можешь сколько угодно говорить о своей ненависти, но всё, что я сейчас вижу – это вашу связь. Он окрутил тебя как муху, а ты этого даже замечать не хочешь! Открой же, наконец, глаза!

– Владик… – я подошла ближе и положила руку ему на плечо. – Я тоже не знаю, что со всем этим делать. Ты не представляешь, как это страшно – знать наперёд то, что должно случиться в твоей жизни и не понимать, как поступить. То ли бежать от этого, то ли принять и смириться… Я видела Амелию. Говорила с ней, касалась её. Она невероятная и такая живая, что это просто сбивает меня с толку! Я чувствую нашу связь даже сейчас, хоть это и до странности непривычно. Если бы я только знала, что делать!

Боги, как же мне сейчас хотелось просто спрятаться в тёмном углу и позорно разреветься! Как же невозможно, до крайности надоело просто стоять на ногах! С самого детства, с той самой поры, когда я впервые переступила порог Обители, я только и делала, что училась на них стоять. Что бы ни происходило – терпеть, сражаться, защищать. До последнего вдоха. И в любой момент быть готовой его сделать – тот самый последний вдох. Безропотно и с пониманием. Не хочу, боги, как же я всего этого не хочу!