– Хвалит, но не так, как это делаешь ты, Желейна или вообще кто-то из моего окружения. Вы восхищаетесь моими изобретениями, а он лишь сухо говорит «неплохо» или «молодец», словно в глазах его я все ещё не достойна профессии. Понимаешь?
– Окане очень надеялась, что Берт действительно понимает.

– Да, - тот приобнял её за плечи и повёл обратно в зал.
– Мой отец был таким же - всегда считал, что я не стану достойной его заменой. Но знаешь, что?

Окане с грустью взглянула на Берта, и не увидела на его лице улыбки. Случалось такое нечасто, и собеседница лишь покачала головой, пристально ожидая ответных слов.

– Отца больше нет, и теперь никто не смотрит на меня с осуждением, кроме меня же самого. Только когда отца не стало, я понял, как мне его не хватает. Не важно - доволен он мной или нет… Его просто не хватало. И если Мастер однажды уйдёт, то и ты не сможешь на него злиться, так что просто цени время, прожитое рядом, - Берт выпрямился и снова улыбнулся. Улыбнулся так, словно минуту назад и не засаживал в сердце девушки острые ножи отчаяния, словно и не говорил того, что пробуждает в сознании кошмары. Словно не было никакого предостережения… Перед ней был только Берт и его улыбка.

– Я подумаю над твоими словами, но прости, мне уже пора, - хаотично бросила обещание Окане, поспешив прочь из лавки. Сердце колотилось как бешеное, а мысли о том, что Мастера когда-то не станет, тяжёлыми цепями сковывали руки… Нет. Нет, она ещё не готова его отпустить. Не готова!

Понимая, что справиться с приступом паники самостоятельно не выйдет, девушка поспешила к тётушке Желейне. Та запретила называть себя бабушкой ещё год назад, но Окане, привыкшей оценивать возраст человека по внешности, было сложно перестроиться. Она вообще не понимала, почему Желейна вдруг решила молодиться, когда возраст её был очевиден для всех по одному лишь лицу… Запрыгнув в круг, Окане сжала камень оплаты и назвала точку выхода; как и Мастер, она использовала номера телепортов, чтобы точно попасть именно туда, куда и планировала. На Банной улице было тихо и пусто, но пар вовсю уже расползался по округе, и казалось, будто увидеть что-либо, погрязшее в лёгкой дымке, без красных огней вокруг решительно невозможно. Что там, порой только красные фонари и были единственной подсказкой путникам… Пройдя до конца улицы, Окане завернула за знакомые расписные занавески, по бокам которых висели колокольчики в виде жаб.

– Бабушка Желейна!
– разлетелся со звоном колокольчиков голос Окане, стоило той лишь нырнуть внутрь.

– Ах ты, негодница!
– из дальних комнат послышался крик Желейны. Старушка появилась перед Окане очень шустро: теперь она была ниже девочки, но оставалась столь же юркой и столь же ворчливой.
– Что ты, что Мастер - два сапога пара. Никакого уважения к старшим!

– Ну прости, прости меня, тётушка, - засмеялась Окане, смотря на хмурое лицо старушки.

– Повезло, что клиентов не было. Чего пришла-то? Сто лет в обед не виделись, а тут явилась, - та хоть и продолжила ворчать, но уже ставила чайник.

– Не так давно и виделись-то, - Окане проследовала за Желейной, сразу за стойку для приёма гостей, - Чаю пришла выпить да узнать, как мои помощники справляются.

– Уж получше тебя, знаешь ли, - старушка накрыла на стол, расставив чашки и сладости.

– Так на то и рассчитаны, ба… - Желейна кинула озлобленный взгляд, и Окане тут же сделала вид, что неловко оговорилась, - тётушка. Я боялась, что влажный климат их быстро сломает.

– А, да можешь не переживать. Который год они мне ванные дарят, и каждый раз идеально. Ещё спасибо, что сделала их в форме лягушек - прям как я люблю, - вкусы у Желейны были слегка странными, но Окане и не была против, ведь, в конце концов, это её баня. Желейна разлила чай по чашкам, и комнату наполнил аромат мяты, столь непривычный для бани в целом.

– Садись, рассказывай, - уже бодрее сказала хозяйка заведения. Она словно магическим образом всегда знала, что чувствует Окане, и понимала, когда ту что-то беспокоит.

– Я только от Берта, - Окане присела за чайный столик. Пусть он и не слишком был удобен, зато Желейна чувствовала себя комфортно.

– И что сболтнул этот дурак?

– Что однажды Мастера не станет. Я даже мысль такую допустить боюсь, - отпивая чай, честно призналась девушка. Запах мяты, источаемый чаем, успокаивал и расслаблял не хуже атмосферы вокруг.

– Чушь какая! Этот малец младше меня на добрую сотню лет. Я его сама воспитала, а, значит, умрёт он точно не раньше меня. Не слушай никого, - твёрдо заявила Желейна.

– Я понимаю, но… Это не значит, что он не может уйти. Тётушка, тебе ведь известно лучше всех, что у него на сердце. Сама знаешь, что Мастер никогда не любил этот город - иначе не был бы он одержим идеей разрушить стену, воспитывая меня как замену себе. Однажды он уйдёт, - каждое слово давалось Окане с трудом.

– И будет не прав. Разве можно уйти и оставить тебя одну? Ты - чудесная помощница и изобретательница, помогаешь ему, да и он точно любит тебя как родную дочь. Думаешь, так легко уйти от родной дочери?
– Желейна была серьёзна как никогда.

– Да, - только и ответила девушка.
– Однажды кровные родители бросили меня, и теперь пришло время сделать это Мастеру?…

Старушка поджала губы.

– Окане, не все родители таковы. Да и ты не знаешь, почему они бросили тебя: возможно, их нет уже в живых, а, возможно, они не смогли бы тебя прокормить. Я уверена - они не со зла, - тётушка Желейна взяла собеседницу за руку.

– Да, наверное, - согласилась та. В глубине сердца, она, правда, всё равно считала иначе, ведь какой бы жизни не желали родители, а выживать ей пришлось самой. Воспоминания о тех днях всё не исчезли, становясь постоянной причиной кошмаров, и потому Окане стабильно брала у Желейны отвары и камни для спокойного сна… Однако и это не помогало, или, по крайней мере, помогало не всегда.