– Ты куда?
– держа что-то в руках, удивился мальчик. Вместо ответа Окане заплакала: тихо, как умела, ведь годы в детском доме научили её этому. «Проводник» выронил фрукты, что секунду назад так хотел показать, и обнял малышку.

– Ну, ты чего? Испугалась?
– Окане закивала головой.
– Ну тише, тише. Я тут, всё хорошо.

Он гладил подругу по спине, пока та не справлялась с приступом нахлынувших слёз.

– Не исчезай так больше, - слегка заикаясь, произнесла она и вытерла сопли рукавом.

– Не буду, - пообещал друг, широко улыбаясь.

Раймонд подобрал фрукты, оказавшиеся на земле. Они были странного тёмно-зелёного оттенка, овальными и слегка шерховатыми. Добычу мальчик сложил в тот же мешок.

– Что это?
– с удивлением посмотрела на фрукты Окане.

– Довольно сладкий плод одного дерева. Пойдём, я покажу, - он забросил мешок себе на плечо, и путешественники отправились вглубь чащи. Благо, добираться оказалось недолго - дерево находилось в минуте ходьбы. Оно возвышалось над ребятами, и Окане казалось, что плоды дерева растут под самыми небесами, однако на нижних ветвях их тоже было немало. Пока девочка заворожённо разглядывала прямой ствол и высокие ветви, Раймонд закидывал пригодные плоды, коих оказалось не так-то и много, в мешок.

– Большая часть уже начала гнить, а гниющие плоды ядовиты. Пойдём, - проводник вновь взял Окане за руку.

– Откуда ты так много знаешь?

Раньше это казалось само собой разумеющимся - Раймонд знает всё, ведь он старше, но на сей раз она всё же удивилась этому вновь.

– Это потому, что я хожу на Центральный рынок. Как-нибудь возьму и тебя с собой.

В тот день они ели всё, что хотели, не ограничиваясь сладкими зелёными плодами, и день этот был одним из самых счастливых в жизни и Раймонда, и Окане.

Девушка свернула к не очень приметному, но знакомому телепорту. Тёплые воспоминания невольно побуждали улыбаться… Она зашла в круг, назвав номер нужной ей точки. Мгновение - путница уже рядом с домом, и остаётся только спуститься. Чем-то дорога эта напоминала ей возвращение домой в те, ушедшие времена; теперь, однако, в руках был мешочек с деньгами, а Окане знала, что дома не побьют. Войдя, она ощутила приятный запах еды; видимо, Мастер успел сходить к Те Ци и взять обед на вынос. Это не могло не радовать, ведь в скромных условиях повседневной жизни еда была одним из немногого, что могло подарить счастье и тепло. Мужчина стоял на кухне.

– Учитель, я вернулась, - радостно сказала Окане, отвязывая мешочек с деньгами.

– Молодец, - Мастер забрал его, кинув на столешницу.
– Мой руки и садись за стол.

Хоть во многом он и был человеком малоэмоциональным, забота его в такие моменты чувствовалась всегда: как-никак, совместная трапеза была превыше учёбы, ссор, даже превыше денег. И так было всегда - верно, чтобы девушке не было совсем уж одиноко.

– По твоему счастливому виду я могу сделать вывод о том, что всё прошло хорошо?
– решил завести разговор мужчина.

– Да, более чем. Довольно быстро разобралась, хоть и боялась опоздать, - ответила Окане, уминая суп за обе щеки… Те Ци, без всякого сомнения, был лучшим в готовке. Про Раймонда же она решила тактично умолчать, ведь кто знает, как опекун отреагировал бы на такую внезапную встречу; порой Окане казалось, что Мастер излишне параноит, ведь даже Лину он периодически в чём-то да подозревал. Девушка этого излишнего внимания не понимала, но давно смирилась, ведь, в конце концов, она умела скрывать свои личные дела.

– Тогда на сегодня можешь быть свободна. Хочешь - практикуйся, хочешь - читай, хочешь - отдыхай. Можешь даже увидеться с Линой, - последние слова Мастер произнёс чуть ли не шёпотом.

– Хорошо. Тогда ближе к семи ненадолго встречусь с ней и вернусь.

Поблагодарив учителя и за обед, и за возможность отдохнуть, Окане встала из-за стола и положила тарелку в очищающий шкафчик - ещё одно творение, что она сама создала около полугода назад. Им изобретательница гордилась больше всего, ведь продавались очищающие шкафчики на ура, а оттого на счёт её капали деньги, что, в свою очередь, делало девушку менее зависимой от Мастера. Она ушла к себе в комнату, сразу упав на кровать. Мягких игрушек стало в разы больше, а ещё в комнате появился книжный шкаф и пара портретов с семьёй, отчего можно было подумать, будто Окане обустраивала своё местечко с раннего детства. И взаправду, в нём было собрано многое, навевающее воспоминания о проведённых в семье годах, но, вместе с этим, совершенно ничего из гораздо более длительного периода жизни, предшествовавшего «семейному»… Лёжа на мягкой кровати, она вновь вспоминала и о Раймонде, и о днях в детском доме; плохих из них было, конечно, много больше, чем счастливых.

– Пошла прочь, грязное отродье!
– Мадлен, воспитательница детского дома, грубо пнула девочку в плечо. Без того слабая Окане пошатнулась и упала, больно ударившись спиной о стенку.
– Для таких, как ты, лекарство - смерть. Иди в свою комнату и не шуми. Поняла?

– Да, - тихо кашляя, отозвалась воспитанница. Дверь перед ней захлопнулась; с трудом поднявшись на ноги и шатаясь, Окане направилась обратно. Перед глазами всё плыло, а спина, как и всё тело, ныла. Казалось, будто ей ломают кости, и лишь грязные стены были единственной опорой… Рай был прав: просить воспитателей о помощи бессмысленно, пусть она и так надеялась на обратное… С трудом добравшись до общей комнаты, где ночевали большинство детей, она вошла внутрь, и тёплые руки Раймонда сразу подхватили выдыхающееся тело.