Вот так, оказывается, можно просто приложиться прямо к горлышку губами, от души, назло всем вашим правилам и общественной морали.

Глаза наполнились слезами, конечно же от напитка, а вовсе не от непонятной обиды, как будто её обманули…

Странный треск, а затем какой-то шорох заставили Шемс насторожиться. Вот ещё раз. Невероятно! Кажется, она действительно слышит свист ветра в деревьях. Ура, сработало! Тиббот совсем одуреет, когда оценит успешное введение новации. Шемс выключила свет, бухнулась на диван и, напихав полный рот чипсов, уставилась в окно, будто в экран телевизора.

И так естественно, так чисто звучал ночной лес, что складывалось ощущение будто пространство вокруг является такой же неотъемлемой частью природы, как деревья по ту сторону окна, как извилистая тропинка, что ложится у ног возле дивана и бежит под уклон, через заросли вдоль ручья и теряется в кромешных сумерках. Шелест крыла, утробное уханье ночной птицы, рыки и протяжные стоны, как вздохи, длинные дрожащие тени в красноватом свете луны, небо воздух и земля, окружили маленький островок со всех сторон зловещим мраком.

— Выключи это! — Шемс сильнее поджала ноги к подбородку и обхватила себя руками, стараясь побороть наползающий страх. — Давай лучше музыку — The Weeknd.

Ритмичная мелодия Save Your Tears полилась из воздуха, в корне меняя настроение, возвращая прежнее воодушевление. На всякий случай электрический свет Шемс всё-таки включила и в гостиной, и в спальной и даже в ванной. Затем пригубила ещё немного спиртного и живенько запила лимонадом. Стремительно приходило состояние опьянения — захотелось танцевать.

— Дом, — Шемс поднялась и, не выпуская из пальцев пузатой бутылки, нетвёрдой походкой прошествовала в центр комнаты, — врубай Селену Гомес! Ещё громче! Ещё…

Музыка загремела настолько оглушительно, что Шемс перестала слышать собственный голос. Она вертелась и кружилась вокруг стола, воображая себя хозяйкой какой-нибудь шикарной вечеринки, подобной тем, что закатывает в сериалах звёздная молодёжь. С непривычки в голове мутилось, и комната расплывалась перед глазами, к тому же всё труднее становилось удерживать равновесие тела. Зато совсем распоясалось воображение. Шемс весело горланила песни, не очень-то и стараясь подстраиваться под ритм, потрясала бутылкой, топала как слон, отплясывая свой безумный танец.

В какой-то миг взгляд случайно уловил отражение в большом зеркале на стене. На разрумяненных щеках забавные ямочки, тёмные волосы, собранные на затылке в милый хвостик порядком растрепались. Но суть была не в этом. У её отражения за плечом маячила мужская фигура.

Музыка резко оборвалась, прямо как сердце в груди у Шемс.

— Что ты тут делаешь?! — девушка стремительно обернулась, обводя Лльюэллина испуганным взглядом.

— Слежу за соблюдением порядка в доме. У меня есть доступ ко всем комнатам, — спокойно сообщил Лльюэллин.

— А что в этом доме не существует такого понятия, как неприкосновенность частной жизни? — ощетинилась Шемс, старательно пряча панику.

— У этого дома свои правила, которые тебе уже пора было бы освоить. Я понимаю, что в твой круг обязанностей пока входит лишь самостоятельно умыться, одеться и найти способ убить время. Но как насчёт того чтобы его расширить? Скажем, соблюдением элементарной тишины по ночам, чтобы твоим соседям удалось выспаться.

— Это я тебе что ли спать мешаю?

— Ты всему дому мешаешь.

— Где же очередь из возмущающихся?

— Шемс, ложись в постель, не вынуждай меня принимать меры, — в его взгляде и интонациях было что-то такое, напоминающее строгое обращение родителя с несмышлёным ребёнком, хотя нет, скорее трезвого человека с пьяным дебоширом.

— Я не хочу спать! — отчаянно запротестовала Шемс. — Я не могу…

— Тебе всё равно придётся. Никто не может обходиться без сна.

— Я боюсь темноты, — неожиданно для самой себя пожаловалась девушка, чуть ли не с мольбой заглядывая в глаза молодого мужчины. — Я привыкну потом, обещаю. Но только не сегодня. Пожалуйста, не заставляй, я не выдержу этих снов.

— Это все лишь сны, Шемс. Бояться следует реальных вещей, — он решительно шагнул к выключателю.

— Нет, стой! Не надо! — взмолилась она.

Клавиша щёлкнула, свет погас. Шемс рванула в спальню.

— Здесь оставь. Он ведь никому не мешает.

— Нельзя, Шемс, — Лльюэллин вошёл следом.

— Тогда не уходи, карауль меня тут. В самом деле, не всё ли тебе равно в какой комнате спать? А то клянусь, когда уйдёшь, я снова всё повключаю. И придётся тебе до утра за мной бегать. Спать в темноте я ни за что не буду!