Желание защитить Исаева разрастается до невозможных размеров, и это ведь странно, да? мы знакомы всего ничего, но по ощущениям будто бы целую вечность. Миша недовольно поджимает губы, но слушает меня, даже понимающе кивает. Опять.

— В театр пригласил. Ну хорошо, что не в цирк.

Дальше я переключаю беседу на его обучение, слушаю с интересом, ведь это так захватывающе. Никогда бы не подумала, что у нас в семье будут такие люди. Удивительно, что Исаев тоже военный. Это греет душу, а улыбка на лице становится шире. Мише нравится, и я нисколько не удивлена его порывам, совершенно понятно, что военная академия ему бы понравилась при любом раскладе.

Но вот синяк на лице явно намекает на какие-то проблемы, о которых он предпочитает молчать.

С бешеным взглядом слежу за тем, как они пьют кофе и улыбаются друг другу. Сложен этот будущий бывший неплохо, но он сопляк! Это видно, курсант обычный! Писюк еще умудряется периодически трогать ее за руку, отчего у меня желание подойти и влупить ему по яйкам!

Это больно, и пацаны так, разумеется, не делают, но я хочу. ПОТОМУ ЧТО НЕХЕР ЛАПАТЬ КУДРЯШКУ!

Спокойной, Исаев. Ты с ним поговоришь, но не при ней, потому что с ней вообще будет отдельный разговор, к которому мне надо приготовиться. Это что такое? Ты с парнем мутишь, имея парня?

Я от тебя такого не ожидал, Облачко, я тебе верил! Какая-то часть внутренностей кричит мне закончить все прямо сейчас, и приходится тут же заклеить рот ненужным советчикам.

Не отступлюсь, но разговор проведу. Меня эти новости неприятно осадили, прямо по морде зафитилили, отчего я на сраку присел. Пиздарики, товарищи, и такое разочарование прямо облило меня с ног до головы, что так сразу и не описать.

Я сейчас похож на сталкера, я вам отвечаю, такой же ненормальный прижимаюсь к колонне в фойе, наблюдая за тем, чтобы писюк не вздумал свое рыло придвинуть к ней. Реально потянется если — с вертухи приговорю.

Пока я тут внутренне рычу как жигуль в сорокаградусный мороз, они заканчивают пить кофе, и я прячусь за колонну. При мужском разговоре девчонке быть не положено. Мы поговорим как надо, без мягких ушек, которые потом захочется надрать.

Нет, я буду драть другое… ее шлепать. По голой ягодичке.

Ну как тут сохранять спокойствие или долго злиться на нее? Яночка встает, поворачивается в мою сторону и улыбается нежно-открыто, и пусть не мне, но все равно же реакция на такую улыбку весьма однозначна. Облачко, ну как же так, я же хороший…и ты такая…ну неужели обманула?

Они прощаются, уебищный обнимает ее и качает в разные стороны, и я вот я уже иду вперед, срываюсь как гоночная тачка на треке, но как только он ее отпускает, торможу, сжимая челюсть.

Стоп. Не показываться при ней в таком виде. Я должен быть на коне, а не раздавленный ее предательством.

Так не хочется верить в это, но тогда какого хера ее так обнимают и выцеловывают? Видно же, что он к ней относится слишком тепло и нежно.

Облачко уплывает прочь, покатывая бедрами, которые я недавно сжимал своими собственными руками и захлебывался от этого слюной, мечтая сделать то же самое и без одежды, чтобы кожа к коже, чтобы совсем слететь с катушек и окончательно в ней утонуть.

Сопляк идет навстречу мне, прямо к выходу, и тут моя очередь вставлять пистонов. Топая наперерез, в последний момент успеваю преградить ему путь. Во мне дури — как в хонде CB-R, спортивном мотоцикле, разгоняющемуся от нуля до сотки за пару секунд.

Мелочь по росту мне уступает, по мышцам уступает, в принципе мне уступает, потому что я охуенный! И потому что с Яночкой работает спецназ!

— Ну что? Привет. Я девушку твою целовал, целую и целовать буду. И не только целовать. Моей она будет. Просто чтобы ты знал врага в лицо. Ну и что подвину тебя с насиженного места совсем скоро. Мне самому надо. Бороться буду грязно, буду грубо, никакой честности, мы не на ринге. На войне, где все средства хороши, и тут бои без правил, — кидаю ему в лицо, а малец удивлено смотрит на меня, осматривает с ног до головы, неоднозначно хмыкая при этом.

— Слыш, кукиш, ты че лыбу тянешь? Я тебе сейчас глаз на жопу натяну, — делю шаг к нему, грудью толкая назад, а парень начинает ржать открыто и прямо заразительно.

— Привет, кукиш, ты если бы попробовал мою девушку поцеловать — уже лежал бы в травматологии с переломанными конечностями, будь уверен. Ты не смотри на то, что я с виду спокойный, я вообще буйный, если меня тронуть. Мне бы по-хорошему и сейчас тебе по личику съездить, да ты Янке еще больше проблем этим доставишь, так что не буду. Вообще я сестре обещал тебя не бить, но если ты меня выведешь, я тебе влуплю. Точно приговорю, спецназ, — взгляд холодный, смотрит прямо в душу, пока я обтекаю, четко осознавая, что волосы у него кудрявые, совсем как у Облачка, да и в чертах лица прослеживается…общее. Бляяя. Вот тебе и знакомство с родственниками.