– А чего ты удивляешься? Меня все сразу об этом спрашивают. Ну, как его увидят.
– Женщина приподняла ладонь и указала рукой на свой шрам.
– Всем интересно, как я его получила.

– А...
– озадаченно протянул я.

– Это было на заре моей юности. Первая девичья любовь, первые девичьи мечты. А потом и первые слезы, - произнесла она с нарочито томным вздохом.

– Что у тебя случилось?
– взбудоражено спросил я. Явель так же весь обратился в слух.

– Мой ухажер отказался от меня, не доведя дело до свадьбы, - открыла тайну девушка.

– Правда, что ли?

– Да. Взял и уплыл в заказ. А я, нет бы вздохнуть свободно, так, вместо этого, полезла к нему во двор, чтобы выпытать правду.

– И что?

– А во дворе пес оказался без привязи. Вот я и получила от него, ха, на орехи, - усмехнулась она.

Я представил себе эту картин - смешного в ней точно мало.

– Страшно было?

– Да. Я так перепугалась, так перепугалась, что чуть ли не стала заикой. Но глаза я не лишилась, и на то спасибо богам. Зато вот, шрамы остались.
– Она вновь указала пальцем на свое лицо.

Не самая приятная история. Я бы такую не смог так просто рассказывать - бодро и со смешком. Но Лиза говорила спокойно, почти что даже весело. Наверное, она пересказывала это происшествие много-много раз. Поэтому и смирилась. Или просто делает вид, что смирилась.

– Мне очень жаль, что с тобой произошло такое, - заявил я ей искренне.
– Но, честно говоря, я хотел спросить не об этом.

– Не об этом?
– Лицо девушки выглядело крайне изумленный.

– Да.

– Не о моем шраме?
– на всякий случай переспросила она. Видимо, ей было очень обидно, что она так промахнулась.

– Нет. Точно нет.

– Ну, тогда о чем же?
– спросила она и приняла сосредоточенный вид.

– Я хотел спросить вот о чем. Ты говорила, что уже давно здесь работаешь, на этом постоялом дворе. Так?

– Все верно, - сразу подтвердила она.
– После того самого случая, когда пес расцарапал мое лицо, меня взяла под крыло моя тетя.

– Тетя?

– Да. Она - супруга хозяина этого постоялого двора. Она сказала, что с таким лицом меня никто замуж не возьмет, и определила сюда, к себе в помощь, в местную прислугу. Работа, понятно, не сахар: нужно рано вставать, поздно ложиться и очень много работать. Но зато желудок почти всегда сытый. И плата тоже есть. Какая-никакая, но есть, - похвалилась она.

– Понятно, понятно, - прервал я ее похвальбы.
– То бишь, ты трудишься тут где-то лет шесть или семь?

– Вроде того. А что?

– Может, ты можешь знать, почему воротная стража при встрече сказала мне с Явелем, что мы - самые слабые маги. Что мы - бесполезные, и что мы часто гибнем. Не знаешь ли ты, откуда это пошло, и насколько правда то, что о нас говорят?

По удивленному лицу Лизы я догадался, что такого вопроса она точно не ожидала. Но девушка не стала мне возмущаться или смеяться в лицо. Вместо этого она растерянно присела на мой сундук, положила веник на пол и приняла задумчивый вид.

– Бесполезномаги, бесполезномаги, - тихо проговорила она.
– Не стану скрывать - словечко мне это известно. И так же я знаю, кого так называют, - сказала она с ноткой печали и грусти.

Ясно кого - нас.

– А когда ты впервые услышала это слово?
– полюбопытствовал я.

– Как-то сложно сказать, - слегка смутилась она.
– Когда я пришла работать в это место прислугой, это слово здесь уже прочно обосновалось.

Понятно.

– А от кого ты чаще всего слышала это слово?

Девушка призадумалась.

– Чаще всего это слово я слышала от других юных магов, - подумав, сказала горничная.

– То есть от таких же магов как мы?
– изумился я.

– Да. Так они вас за глаза называли. Или прямо в глаза, если изрядно выпили.