**

Эмеральд хорошо помнила бессонные ночи, когда вместе с Сиреной, своей лучшей подругой и самым близким человеком в монастыре, читала при свечах, сидя у кровати Опаль. Опаль чахла на их глазах, губы ее были мертвенно бледны и сухи, но несчастная сиплым голосом просила почитать ей еще. Эми не могла ей отказать, пыталась хоть как-то сгладить тяготы проклятой болезни.

Сирена обычно прижималась к Эми и клала голову той на колени, задумчиво глядя на бушующую вьюгу за мутным стеклом, вполуха слушая мягкий голос подруги.

Однажды, когда Опаль заснула, она поднялась и почти зло проговорила:

– Побыстрее бы уже отмучилась, бедная.

– Что ты такое говоришь, Сирена?
– ужаснулась Эми, глядя на подругу изумленным взглядом.

Ведь она знала, что Сирена не могла такого сказать в здравом уме.

– А разве она сможет выжить? Только страдает, и причем, уже очень долго. Я просто рассуждаю здраво, Эми. Беспрестанно молиться не поможет, мы обе это знаем. Нужно смотреть правде в глаза - наша сестра мучается с каждым днем все сильнее, но обратного хода у нее нет. Она умирает. Так не лучше ли если все быстрее закончится для нее?

– Ах, Сири...
– обреченно прошептала девушка, качая головой.

Она сама не знала, как лучше. Ведь ее надежда на выздоровление Опаль тоже таяла с каждым днем.

А потом, когда их сестра умерла, она вдруг осознала, что вера ее с каждым днем увядает, точно благоухающие розы по осени в палисаднике у западного крыла. И на данный момент в ней почти ничего не осталось. Только обыкновенная усталость от того, что жизнь никак не меняется, течет своим унылым чередом. И, для того чтобы выжить среди тех, кто так внезапно появился в ее жизни шесть лет назад, ей придется стать черствее, сильнее и грубее. Не надеяться на какие-то Небесные Силы и святую Анхелику. Только на саму себя.

Но пока, увы, ей никак не удавалось, постоять за себя. С каждым днем издевательства становились изощреннее, взрослее и омерзительней.

Сегодня стало совсем худо, потому что сестры Беверлей окончательно озверели и накинулись на нее вдвоем после всех уроков. Никто не вставал на защиту, да никогда, впрочем, никто не вмешивался, и Эми затравленно смотрела на двух разошедшихся девушек.

– Я видела, как ты положила мою брошь к себе в сумку, - вопила Грета, старшая из них.
– Прямо вот этими грязными ручонками! Ты хоть знаешь сколько это стоит?! Фамильная драгоценность!

– Да откуда она знает...

– Я не трогала твою брошь, - Эми постаралась оставаться спокойной, хотя все внутри закипало огненной лавой. Да сколько можно?!
– И ты прекрасно это знаешь. И ты, Иви, тоже. Вы же обе знаете, что я ни разу не брала из того, что вы так усердно мне приписываете.

Остальные ученики смотрели на них с любопытством, неспешно собирая свои вещи. Учитель уже ушел домой.

Раскрасневшаяся Иви выхватила из рук Эмеральд сумку и в ярости закопошилась в ней. Поиски не увенчались успехом, и она перевернула сумку, вытряхивая из нее все содержимое. Учебники и перья посыпали на пол.

– Что ты делаешь?
– возмутилась Эми.

– Ты воровка! Я точно это знаю!
– брызгала слюной Иви.

– Не брала я ничего! Больно надо!

А Грета, расплывшись в самодовольной улыбке и скрестив руки на груди, отошла в сторонку. Конечно же, брошь оказалась у Эми в сумке. Она обреченно вздохнула. Такое уже бывало много раз.

– Вы же сами и подложили!

– Еще хватает наглости врать благородным особам в лицо!
– фыркнула Иви.

И не дав Эмеральд опомниться, подняла ее в воздух, используя магию. На беду девушки, обе сестры превосходно владели магией воздуха. Эми завизжала от страха, хватая руками пустое пространство, но поделать ничего не могла. В ней не было и капли волшебной силы, которая могла бы противостоять им.

Иви подбрасывала Эмеральд как тряпичную куклу, и та прекратила кричать, лишь усиленно жмуря глаза, чтобы не затошнило.

– Что за кошмарные рейтузы до колен?
– заржал Примус Гонт, схватившись за живот.

– Монашеская мода вызывает умиление, - улыбаясь, поддакнула Грета.

Эми в ужасе осознала, что ее неглиже наблюдает весь класс.

Корни Фрайс гоготал на пару с Олафом Варусом, сотрясая стены душного класса своим резким хохотом. Холодная Аларис покосилась на них и ленивой грациозной походкой направилась к выходу, ее уже ждал личный слуга, чтобы проводить домой. Мерзкий Сардан Маро нездоровым взглядом пялился в ее сторону, подавшись вперед и расширив глаза. Сделал шаг вперед и открыл рот, явно намереваясь изрыгнуть очередную гадость.

Как же она от них всех устала! Кальдерран их поглоти!

И тут, когда она совсем уже не ожидала, бешеная свистопляска неожиданно прекратилась. Девушка плюхнулась на пол, почувствовав, как в конце кто-то все же смягчил ее падение. Одернув подол платья, она утомленно прикрыла глаза, не желая никого видеть.

– Ты?
– изумленно воскликнула Иви. Все притихли.

Не выдержав, Эми все же открыла глаза, чтобы увидеть прямо перед собой лицо Рикхарта Гаэрди. И вот, удивительное дело, Рикхарт молча протягивал ей руку, словно намереваясь помочь. Опешив, она так растерялась, что все же неуверенно подала ему подрагивающую ладонь. Одним рывком он поднял ее с пола, и тут же отпустил руку. Она успела почувствовать сухое тепло юношеской ладони.