А этот лежит, силушки-то нет, только ухмыляется. Ни слова не сказал, ни рукой не пошевелил, словно нету его. Думаю, ну что ж, придется мне своего питомца защищать. И чем же, говорю, тебе он досадил, кура патлатая? А она отвечает, мол, принцесса она, и ее за этого бедового насильно замуж выдают. А погибнет он — и спросу нету: и королевствам мир, и ей не мучиться. Тут-то я смикитила, что питомец мой никто иной, как принц наш Антуанэль. Ну, думаю, спасать его надо, тут дело важное да государственное.

Говорю, экая ж ты дура! И много ль у тебя других мужиков на примете? Она только плечами пожала, типа, найдутся. А где там найдутся? Сама не сказать, чтоб красавица, так, на любителя, да и замашки как у мужика. Воительница, одним словом. Солдатка. Вижу — засомневалась, ну я ей дальше прожимаю. А много ль среди них таких? Каких? — бровью ведет. Красивых, говорю. Подхожу, значит, да простыню с него срываю. А на ём из одежды-то только бинты. Знаю я вас, девок, на слово вас не возьмешь, дай глазом прощупать! Тот хмыкнул, да к стене отвернулся, даже прикрываться не стал. Мол, любуйся на литые булки! Медленно так, явно мою идею подхватив, да красуясь. А что уж там, коли есть чем покрасоваться!

Я покраснела.

— Баба Шуша! — вот уж не ожидала от ушлой бабки таких фривольных речей и поступков. А с виду божий одуванчик.

— А что баба Шуша? — удивилась она. — Все то естественно, чем природа одарила! Так вот, значит, отвернулся и молчит, мол, вы там сами пообщайтесь, а мне ваши бабьи всхлипы малоинтересны.

Гляжу, эта кура притихла. Клювик распахнула, коготки свои попрятала. Я говорю, мне-то, собственно, чего? Я его выходила, а ты нашла. Коли нужен — забирай, коли нет — убивай, только не в моей избе, я только что полы помыла. А лучше, говорю, головушкой своей подумай. Много ли мужиков красивых да родовитых у нас по лесу разбросано? Думаешь, они тут как грибы под кажным кустом тебя ожидают? Дура, говорю, ты, и мозги твои куриные. Нет бы, пообщаться сначала с мужиком, посмотреть, что он да как, глядишь — и по сердцу придется?

И права я оказалась. Ить сама же потом эта кура ушастая клещом в него вцепилась, да в свои норы подземные ехать отказалась. Влюбилась. А ведь приходила, чтоб убить. То-то же. И ты, глупая, зачем заранее рыдаешь? Дай судьбе все по полочкам расставить. Там твою судьбу решают, — она ткнула пальцем в потолок. — А не ты. Там знают, кто по судьбе тебе, а кто нет. Коли не по судьбе тебе Флориан, так и не выберет он тебя никогда, а коли выберет — задумайся, а сколько всего должно было совпасть, чтобы вы вот сейчас вместе оказались?

Я слушала, открыв рот, именно этого эпизода из истории королевской четы я не знала.

— Да, да! — она выразительно посмотрела на меня. — Пятнадцать лет они наследника ждали. Пятнадцать! Для чего? Для того, чтобы вы с ним встретились именно сейчас. Может, ты его судьба, и оттого он так долго не рождался? Будь он на пятнадцать лет старше, была бы ты тут на отборе? Нет, — сама себе ответила бабуся и принялась убирать со стола. — Он давным-давно женатым был бы, и уже детей растил. А сам Антуанэль? Ему ведь уже за тридцать было, когда он свою куру ушастую встретил. Ить такой мужик красивый, а получается, ее дожидался. Зачем? А чтобы она от него Флориана родила, а тот тебя на отборе выбрал. Или не тебя. А ту, кому он небом предназначен. Ту и выберет, поверь. Вот такая цепочка, и ни одно звено убрать нельзя! А коли попробуешь силой вытянуть звено да что-то изменить, сама понимаешь, тут беде быть, да кабы та цепочка и не порвалась вовсе. Так что не думай, девка. Все за тебя уже придумано. Ты успокойся и смиренно жди.

Глядишь, потом, как и Силиция, ко мне бегать станешь. «Баба Шуша, дай мне какое-нибудь зелье, чтобы я сына понесла!» — забавно изобразила она королеву и засмеялась. — А какое тебе зелье? У меня-то оно откель? К мужу своему под одеялку прыгай, вот у него такое зелье есть!

Я закрыла лицо руками и покачала головой. Ну баба Шуша! Вот же бабулька бесцеремонная!

— А что ты краснеешь? Я завсегда за то, что природно и естественно! Это жизнь, разве это не прекрасно? Так и вышло, я ей сразу сказала — будет сын! И кодлу эту из Совета годами затыкала. Я, можа, тоже поначалу эту куру недолюбливала, больно познакомились мы странно, зато потом подружились. Но вот Антуанэля я в обиду нипочем не дам! Как тогда его выходила, так до сих пор ответственность несу. Тем более добро он помнит. Когда меридорские драконы запалили мой лес, он сам послал людей, чтобы меня вытащили. Не забыл, не бросил. Тут целые королевства горят, а он бабку бросился спасать! Забрал в свой замок, приютил, хоромы выстроил, — она с любовью обвела взором свое жилище.

— А Флориана я своими руками принимала. Никому больше Силиция не далась. И он мне, как и его отец, одинаково дорог. Так что не говори, что для тебя он плох. Да, характером целиком в мамашу Дроу пошел, тоже воинственный, дерзкий да вспыльчивый, со своими тараканами. Но он принц, девка. И он мужчина. А уж ли женщине не знать, как мужчину приручить? Иди. Иди и не вздумай слезы лить! А то превращу в сизоутку, будешь на озере крякать да всю жизнь ловить лягушек!

Глава 22

Сердце Небесного змея

Прежде чем зайти в свою комнату, я свернула на балкон. Луна лениво ползла над лесом, над рекой ухал филин, а в лазоревых зарослях магоцвета кружились роем изумрудные светлячки. Я вдохнула грудью ночную прохладу. Перед глазами сразу встал Лайэль, наши с ним ночные похождения, и меня снова накрыло отчаяние. Что-то душило изнутри, мешая вдохнуть полной грудью.

Умом я понимала, что баба Шуша права, но если принц объявит меня своей избранницей, Лайэль больше ко мне не подойдет… Сердце защемило, словно на нем защелкнулся капкан. Я сорвалась с места и побежала к комнате распорядителя.