— А тебе разве не нравится?

— Нравится?! — брови Греттель поползли вверх. — Да у меня мороз по коже пробирает от его подвываний! Того и гляди меридорские волки сбегутся посмотреть, кого тут так жестоко мучают!

— Нет, Греттель, наоборот, — хихикнула я, — они сюда близко не подойдут, напугаются, что их будут мучить так же.

Габриэль тем временем прочистил горло и затянул следующую, еще более душераздирающую композицию. На самой высокой ноте его голос сорвался и дал петуха, отчего я прыснула в кулак.

— Гляди-ка, какой щеголь, — Греттель оценивающе цокнула языком, выглянув в окно. — Наглаженный да напомаженный! Не парень, а картинка! Куда уж Флориану до него…

После моего возвращения из дворца, Габриэль, судя по всему, решил, что я бросила принца ради него, и активизировал свои ухаживания. Каждый день Эмили находила у порога цветы, а каждый вечер мы вынужденно слушали всем домом серенады. Примечательно, что в дом Габриэль не шел, несмотря на то что Греттель неоднократно предлагала поговорить. Видимо, спешил таким образом закрепить мои чувства к нему, а уж потом ставить жирную точку, засылая сватов.

А еще удивляло, что этот горе-певец до сих пор не попался ни в одну ловушку Этьелена. Здесь у меня не было никаких вариантов, кроме как предположить, что мальчишкам нравятся его концерты. А иначе непонятно, почему они оставили без внимания столь очевидную мишень.

Габриэль затянул длинную ноту, закашлялся, и его песню тут же хрипло подхватила шавка Жана. Псина выла вдохновенно, на надрыве, вкладывая в исполнение всю свою собачью душу. М-да, наверное, только мы с Греттель ничего не смыслим в вокале, а у Габриэля тут уже наметилась своя армия фанатов.

— Так что — не напрасно? — повторила свой вопрос сестра, хитро щурясь.

Как-будто не знает ответа! Я с разбегу прыгнула на кровать, хватая в охапку разбросанные по ней листы «Королевского вестника». Несколько дней она прятала их от меня, а вот вчера, сияя, принесла стопочкой мне в спальню.

А почитать было о чем. Королевский дворец просто искрил новостями. Кавьердер обрел короля, а Меридор — молодую королеву. И тут, и там велись дебаты, что будет дальше. Кто-то предсказывал объединение Кавьердера и Меридора под властью короля Тьяуруса, кто-то уверял, что Меридором править будет исключительно его сын. Одно было ясно: новый король Кавьердера не тронет Алайю, более того, клянется ее защищать в случае необходимости от внешнего врага, и вообще заключает с нами мир на доверии.

Но самая главная новость — та, что заставляла мое сердце трепетать, — это известие о том, что отцом ребенка Кьяры был признан вовсе не Лайэль. «Вестник» извинялся за недоразумение перед принцем Флорианом и поддаными Алайи и поздравлял короля Тьяуруса с наследником.

Еще большее удивление вызвал тот факт, что брак Тьяуруса и Кьяры давно был тайно заключен. Не знаю, что сказал король Антуанэль, когда узнал, что в отборе невест участвовала замужняя дама, но на фоне того, что происходит, этот скандал был никому не интересен.

Я улыбнулась. Ну надо же, Кьяра! Я словно почувствовала тогда, впервые увидев Ворона, что он для нее не просто страж. С одной стороны я ликовала за подругу, с другой — сердце обливалось болью при воспоминании о том, что именно с ее руки мы не можем быть вместе с Лайэлем. Зачем она сделала это, если и так знала, что принц Алайи ей не нужен?

Я прижала к груди газетные листы и тупо уставилась в стенку. Габриэль протяжно голосил, ему дружно вторила шавка. Теперь они пели дуэтом, и я вынуждена была признать, что в таком формате это звучало несказанно лучше.

— Ди? — Греттель толкнула меня плечом. — Заслушалась?

— Да… Нет… — я так и смотрела в стену, зачарованно размышляя о своем.

— Понятно, — улыбнулась Греттель. — Дай-ка догадаюсь, о ком ты думаешь!

Я пожала плечами и снова с любовью пробежалась глазами по строчкам «вестника». Пусть мы не можем быть семьей, но он меня не обманул. Не обманул и не предал! И это понимание грело мою душу.

— Готова поспорить, что он явится сюда со дня на день, — хохотнула сестра, поднялась и затворила створки окна, чтобы не слышать мучений Габриэля. — О боги, как ты думаешь, нас не арестуют, решив, что мы пытаем парня?

— Кто? — я словно только сейчас очнулась. — Кто явится, Греттель?

— Действительно — кто? — забавно передразнила меня сестра, изображая мои испуганные глаза. — Твой рыбак, конечно! На, держи! — она вытащила из-за пояса скрученный листок газеты. — Не знаю, порадует тебя такая новость или напугает, но я отчего-то вовсе не удивлена…

Я дрожащими руками развернула сегодняшний выпуск и замерла, едва прочитав заголовок. Мне показалось, что сердце остановилось, а щеки вспыхнули огнем.