Маркс, умирая, был уверен, что его усилия по сплочению пролетариев обоих полушарий в одну великую армию, под одним знаменем увенчаются полным торжеством. Оценивая перспективы революционного движения в России, Маркс был убежден, что оно «в конце концов должно будет неизбежно привести, быть может после длительной и жестокой борьбы, к созданию российской коммуны» [280] .

История полностью подтвердила это научное предвидение Маркса.

Обычно публикации о какой-либо «загадке» содержат в себе и «отгадку». В таком случае настоящая заметка является исключением из правила: она не содержит «отгадки» (я не могу предложить ее), и цель этих строк иная – лишь поставить один интересный и пока не поддающийся решению вопрос. Будем надеяться, что со временем комментаторы текстов К. Маркса и Ф. Энгельса разрешат его.

К. Маркс и Ф. Энгельс с огромным вниманием относились к польскому восстанию 1863 г. Оно вспыхнуло в январе. Уже 13 февраля Маркс писал Энгельсу: «Что ты скажешь по поводу польской истории? Ясно одно – в Европе снова широко открылась эра революций». Весть о польском восстании, таким образом, пробудила у Маркса мысль о начале новой революционной эры в Европе, и вопрос о том, охватит ли движение Россию, встал вслед за этим как один из важнейших. «„Герценовские“ солдаты, кажется, действуют обычным способом, – писал далее Маркс. – Но отсюда еще нельзя сделать никаких выводов ни о массах в России, ни даже о главной массе русской армии… Но ты должен теперь внимательно следить за „Колоколом“, ибо теперь Герцену и Кo представляется случай доказать свою революционную честность, – хотя бы в той мере, в какой это совместимо с пристрастием ко всему славянскому» [281] .

А.И. Герцен оказался тут безупречен: он остался на стороне восставшей Польши, он «спас честь русской демократии», – как позже писал В.И. Ленин, Маркс не мог сделать ему никаких упреков.

Далее и следует «загадка».

17 февраля 1863 г. Энгельс писал Марксу в своем ответном письме слова, отлично известные и сотни раз использованные в исторической литературе и политической публицистике. Эти слова и содержат «загадку».

Вот их перевод:

«Поляки – молодцы. И если они продержатся до 15 марта, то по всей России пойдут восстания. Вначале я страшно боялся, что дело пойдет плохо. Но сейчас шансы на победу уже почти превышают шансы поражения» [282] .

Слова о восстаниях в России и дата и составляют «загадку».

Откуда у Энгельса дата «до 15 марта»? Что она означает? Почему она столь точна? И откуда уверенность в общерусском восстании в том случае, если восставшие поляки продержатся именно до 15 марта?

Немецкий подлинник несколько сильнее выражает эту же мысль.

Вот немецкий текст (приводим лишь две первые фразы цитаты): «Die Polen sind ganz fomose Burschen. Wenn sie sich halten bis 15. Marz, so geht’s ganz Russland los».

В немецком подлиннике письма Энгельса сильнее выражена мысль об ожидаемом всеобщем взрыве в России. Точнее было бы перевести интересующий нас текст не приблизительной формулировкой «по всей России пойдут восстания», а, скажем, словами «все в России сразу вспыхнет» или чем-то вроде этого [283] . Мысль Энгельса выражена в письме с большой отчетливостью: что-то особое означает дата 15 марта, лишь бы поляки продержались до нее; он тесно связывает польское и общерусское восстания, одно переходит в другое. В письме Маркса, цитированном выше, еще нет этих сведений и этого вывода, напротив, он озабочен тем, что из каких-то «обычных» действий «герценовских солдат» еще нельзя сделать никаких выводов о движении масс в России, ни даже о «главной массе русской армии». Слова Энгельса как раз и отвечают на этот его вопрос. Оказывается, в силу каких-то обстоятельств можно высказать уверенность, что в России вспыхнет всеобщее движение, если поляки продержатся до «15 марта».

Что все это значит? Нельзя, разумеется, удовлетвориться пренаивным объяснением, что Энгельс сказал это «просто так», взял и сказал. И что это просто ничего не значит. Это не объяснение и на нем можно не останавливаться.

Некоторые историки не усматривают в точной дате Энгельса «до 15 марта» ничего, кроме простого общего календарного образа «половины марта». В данном случае это не имеет никакого значения и решительно ничего не меняет [284] .

Ведь остается вопрос: а что должно произойти в половине марта? Положим даже, Энгельс имел в виду сказать «до половины марта» и вместо этого сказал «до 15 марта». Все наши вопросы сохраняют свой смысл. Что же должно было совершиться в половине марта?

Мне представляется бесспорным, что слова Энгельса свидетельствуют о том, что он что-то знал, но не мог подробно объяснить это в письме, предполагая, что Маркс поймет и так. Полученная им откуда-то информация касалась состояния массового брожения в России и чьей-то решимости начинать всеобщее восстание. Если бы этого не было, подчеркнутая фраза вообще не могла бы возникнуть.

Вспомним теперь о реальной почве русской революционной борьбы и массового движения в это время. Действительно, были ли какие-то обстоятельства, которые служили опорой мысли Энгельса, историческим контекстом его мнения?

Такие обстоятельства были.

Общеизвестно, что революционная организация «Земля и воля» предполагала, что в 1863 г. произойдет всеобщее крестьянское восстание, и проводила его подготовку. Об этом сохранились многие документальные свидетельства – в переписке, прокламационной литературе, следственных материалах. Крестьянское движение в России на исходе 50-х годов, как известно, все возрастало. После реформы 19 февраля 1861 г. резкий его подъем достиг небывалой ранее высоты и породил в революционном мире надежды на всеобщее восстание, которое явилось бы ответом на царское «освобождение». Надежды эти в 1861 г. не сбылись, но «Земля и воля» – крупнейшая русская революционная организация тех лет – твердо рассчитывала на новый подъем движения и готовилась к восстанию. Оно предполагалось теперь весной 1863 г. Дело в том, что 19 февраля 1863 г. истекал двухлетний срок, определенный в «Положениях» для повсеместного заключения уставных грамот. Народ ожидает к этому времени объявление «настоящей» воли; ожидания его будут обмануты, и тогда-то всеобщее восстание вспыхнет.