— Еще было обещано выделить тебе путевку на август в детский лагерь.

— Это здорово, но летом я планирую работать и помогать родителям. Путевку можно перепоручить брату?

— Без понятия, — пожал плечами он и с тоской посмотрел на шкаф: коньяк манил его с непреодолимой силой.

— И отдельное спасибо, что вручили грамоту здесь. Вы и правда о нас заботитесь.

Дрэк просиял, пожелал хорошо провести лето и совершить новые героические поступки. Я ему пожелал погоды в доме, здоровья и новых впечатлений. На том и разошлись.

Открыв дверь, я чуть не пришиб подслушивающих Бориса и Илью.

— Что он говорил? — спросил брат, я дал ему благодарность, он вытаращился на нее восторженно. — Вот это да!

Илья прочел ее и щелкнул языком.

— Еще путевку в лагерь пообещали. Если выгорит, ты поедешь. — Я хлопнул Бориса по плечу.

Меня мысль о подобном отдыхе всегда вгоняла в ужас: ходить строем, далеко не заплывать, дрыхнуть в обед. Если и ехать туда, то только чтобы скинуть вес — со снабжением было не очень, и дети часто жили впроголодь. Но с меня уже и так штаны спадали, скоро буду стройным, как и подобает парню моего возраста. Зато Борис о лагере всегда мечтал, вот пусть он и порадуется.

— Так что, мы праздновать будем? — спросил Борис.

— Праздновать? — удивился Илья. — На рыбалку сегодня лучше не идти — ветрено.

— Ну да, как взрослые! Пойдем на нашу поляну, купим вкусностей, газировки или «Инвайта», возьмем дартс, — просиял брат. — И обмоем, что ты теперь дядя Степа.

— Мелковат для него, — усмехнулся я.

— И потренируемся! Ты уже можешь? Голова прошла? — спросил Илья.

— Да вроде. Если разболится, просто вас погоняю. А то за десять дней дважды прилетело, аж мозги на место встали. Домой только сгоняю за спортивной формой. Кстати, Наташка где? — спросил я у Бори.

— С классом, — ответил он.

— Еще Димоны хотели на тренировку, — напомнил Илья.

— Так позови их. Телефоны-то у них дома есть. Или они тоже с классом?

— Не, дома. Хорошо, позову.

— А мне Мишку пригласить можно ж, да? — уточнил Борис.

— Можно, — дал добро я.

Мишка учился в седьмом и был тихим забитым очкариком, пора парню учиться давать отпор.

Мы разошлись у школы и условились встретиться возле платана через полчаса.

Никого дома не оказалось: мама ушла на дачу, отец был на работе, и я оставил Наташке записку, что, если захочет, пусть берет вкусняшки и приходит на речку к трем тополям праздновать по-взрослому.

Под платан мы с Борькой пришли последними, взяли с собой бутеры с сыром. Нас ждал Илюха с целой сумкой еды, Димоны — белобрысый Минаев, угрюмый тощий брюнет Чабанов — и упавший на хвост Рамиль Меликов.

Пришел он в класс два года назад, плохо зная русский, и ненадолго стал клоуном. Несмотря на рост, он дрался, как берсерк, и вскоре от него отстали. Вообще не повезло Рамилю. Во-первых, потому что в поселке жило много армян из Сумгаита, в которых еще кипела злость на азербайджанцев. Во-вторых, в его семье было пять старших сестер и ни одного парня.

— Ну что, по коням? — спросил я. — Кто-то взял газировку? Будет вместо шампанского.

— Я взял компот, — прогудел Чабанов, он стеснялся много болтать, потому что из-за какого-то дефекта носоглотки говорил, как слоник из мультика про мартышку, попугая и удава.

— Я «Юпи» разболтал, — похвастался Минаев.

Этот Димон тоже мало говорил. Непонятно почему. То ли стеснялся, то ли просто был молчаливым Бобом.

— У мня есть кола, — похвастался Илья.

Борька, который своего друга почему-то не позвал, аж подпрыгнул от радости.

— Круто!

— Я мясо взял, — сказал Рамиль.

Все с удивлением уставились на него, он аж смутился и отвел взгляд, пожал плечами.

— Неужели баранина? — Чабанов сказал это таким голосом, словно в рюкзаке Рамиля лежал килограмм золота, и мы его скоро распилим на шестерых.

— Отец много не дал. — Он виновато потупился. — Два килограмма только.

— Шашлык! — забегал вокруг нас Борис. — У нас будет настоящий шашлык!

— А шампура? — уточнил я.

— А то! — гордо выпятил грудь Рамиль.

— Кастрик разожжем! — все прыгал Боря. — Мяса нажарим! Вау! Как у взрослых!

Место, которое мы называли «Три тополя» находилось недалеко от нашей дачи. Это была вытоптанная поляна с кострищем, окруженная густым подлеском и затененная кронами трех огромных серебристых тополей, стоящих по периметру, будто стражи.

По выходным тут собирались компании, напивались и все загаживали. Вот мы и, свалив вещи в кучу, принялись убирать, стаскивая в одно место обертки, бутылки, консервные банки. Ушло на это минут пятнадцать, я занялся костром, а парни расстелили покрывало и начали проводить ревизию снеди.