Люди, опешив, обернулись на дикие, испуганные вопли своих коней — одна за другой лошади падали, захлёбываясь кровью, месили ногами снег, становящийся багровым. Горло каждой из них было вспорото быстро и безжалостно.

Кайру отвлекло напуганное ржание лошадей. Мужчины встрепенулись и за иступленными хрипами-криками умирающих скакунов, лиса услышала всего одно слово.

— Росомаха…

«Что?..» — не веря своим ушам, она оглянулась, но не увидела ничего. Показалось? Нет… На белом снегу, темнеющем от пятен крови, лютый зверь оставлял тела поверженных врагов. Кайра, едва ли рот не разинув, наблюдала за схваткой. Всё происходящее казалось ей каким-то странным сном, будто воображение разыгралось. Она не могла поверить в то, что люди тщетно пытаются отбиться от зверя... От росомахи.

— Росомаха здесь! — дёрнули из ножен оружие наёмники, встав спинами друг к другу, но голоса их отчего-то звучали страхом. Тишина, перемежающаяся хрипом бьющихся в агонии животных, угнетала и заставляла вздрагивать от каждого шороха. Вокруг них ходил оборотень. Самый свирепый, дикий и страшный из всех, кого могла породить природа… Северный Чернобог, как звали его в легендах и байках, но суть всех сказок и былин сводилась к одному: в тот момент, когда их глаза смогли вычленить из темноты человека-оборотня с чёрными глазами и страшной, окровавленной мордой дикого зверя, исход этого боя был предрешён.

Короткая схватка больше напоминала бойню — рев и хруст разрываемого мяса перемежался с отчаянными воплями. Росомаха убивал их по одному — методично, умело и безжалостно. В тот момент, когда все крики и возня стихла, осталось лишь тяжёлое дыхание разгоряченного дракой животного. Не человек и не зверь, князь Росомах тяжело опирался на когтистые руки, и с его морды на снег капала густая, багровая кровь.

Потребовалось время, чтобы кровь остыла и лютое бешенство прогорело внутри… Черты лица поползли обратно, обращаясь из звериных в человечьи, когти на руках втянулись, шерсть вросла обратно в кожу. Только чужая кровь осталась на губах и руках, а глаза остались все теми же — чёрными и бездонными, не людскими.

Кайра не сразу признала в спасителе князя. На секунду она предположила, что кто-то из приближённых Сэта пустился вдогонку за похитителями, не зная, что княжич остался при них, но на снегу восставал, закрывая телом пламя костра, сам князь.

Она, не веря, смотрела на мужчину, не отрывая от него взгляда. Он вернулся? За ней?

Найти супругу не составило труда. Вспоров веревки кинжалом, Сэт освободил её руки и развернул лицом к себе… Вымазанные кровью руки ощупали ее плечи, ладони легли на щёки, чёрные глаза встретились с янтарными.

Прикосновение к щекам вернула Кайру в реальность. Она непроизвольно вздрогнула, словно проснулась после кошмара, и явственно увидела перед собой лицо, залитое кровью. Ей это не привиделось, он действительно пришёл за ней.

— Ранена?.. — с усилием выдохнул князь, хоть его хриплый, надтреснутый голос был скорее рычанием. Лиса была вроде цела, но одета, в чём спала — в одной плотной рубахе до колен, голые ноги окоченели на снегу.

— Нет... — сконфуженно выдохнула и не нашла больше слов. Все мысли спутались в голове, словно кто-то перевернул коробку с вещами и не потрудился сложить всё обратно. Как понимать?

Руки обретают долгожданную свободу, но лисица не замечает этого — всё её внимание приковано к князю и попытки найти ответ на один вопрос:

«Почему?..»

— Иди за мной лисицей… — произнёс мужчина, и вновь перед ней стоял не мужчина, а чёрный зверь.

Оставив после себя поляну, на которой снег был замешан с кровью, оборотни вышли из пролеска. Им было легко идти по снегу, не проваливаясь — Кайра была слишком лёгкой, а ему сам Зверь велел с такими лапищами.

Кайра послушно следовала за росомахой по снегу и даже не ныла о замёрзших конечностях, которые едва согревает наросший на теле лисий зимний мех. Как перестать смотреть ему в спину и искать ответы? Она не жаловалась на усталость. Впервые за долгое время, имея возможность бежать по знакомому лесу дальше, в родные края, лисица покорно шла за своим спасителем, не веря в то, что видит собственными глазами.

Босые ноги вновь ступают по снегу. Забывая на миг о князе, Кайра опускает взгляд. Вспомнила… А ведь эти спасители даже не позаботились о том, чтобы их дорогая княжна не замёрзла. С такой же старательностью они станут спасать из плена её брата?

Дойдя до того места, где оставил коня, князь обернулся человеком и лихим посвистом призвал к себе скакуна. Кайра остановилась чуть поодаль, думая о похитителях. Она не знала, как должна поступить, и боялась в очередной раз ошибиться. Словно чувствуя её колебания, Сэт вновь обратился к ней:

— Замерзла… — сорвалось с его губ, когда он увидел голые ноги лисицы, утопающие в снегу, и, не дожидаясь жеребца, бережно взял её на руки, как ребёнка, закутав в собственный меховой плащ.

Кайра едва подумала о холоде, как одним рывком спаслась от него. Широко распахнутыми глазами, сообразив лишь обвить шею князя руками, она смотрела на того, кто во второй раз проявлял заботу и, кажется, ничего не просил взамен за неё. Она так и не поблагодарила его за спасение. Да и как, если всё её естество привыкло отрицать всё хорошее, на что был способен князь росомах?