— Околдовала князя. Ведьма она.

У Кайры не было сомнений — говорили о ней.

— Да с чего ты взяла?

— Я видела, как она накануне обряд проводила. Траву какую-то жгла. Духов задабривала. Не иначе как Чернобогу себя отдала, чтобы князя нашего околдовать. В огонь её надо и княжество очистить. Князя спасти, пока не поздно, пока она душой его не завладела.

Кайра знала, что о ней в княжестве ходят разные слухи. Никто не скажет доброго слова о чужачке. Она никогда не станет для них своей, не заслужит уважения и даже сдержанного приветствия и пожелания доброго утра. Но отчего-то слова, которые не долетали до неё в присутствие Этны, сейчас больно ранили. Кайра смяла цветы. Маки растеряли красные лепестки, осыпались к её ногам несбывшейся радостью брата. Лиса хотела уйти, чтобы больше не слышать злого слова — смыть с себя чужие слова, чтобы грязью не липли, но не смогла сдвинуться с места.

— Да глупости ты говоришь, — отмахнулась женщина с корзиной. — Я вам так скажу. Не душу она продала свою и не тело, а сына князя.

— Как так, сына князя?

— А вот так. Которую ночь с ним на ложе восходит, а всё никак не понесёт. Гнилая у неё утроба. Не родит она князю дитя. Не выносит слабое лисье тело росомаху. Не дадут наши Боги добро на такой союз. Иначе бы давно наградили князя сыном. Вот Анка родит мальчика и всё переменится!

Кайра отшатнулась, сжала пальцы на животе. А ведь они правды. Не понесла. Нет в ней жизни. Не подарит князю сына. Не испытает счастья. И так горько стало на душе, что слёзы подступили к горлу.

Чья-то рука тронула её плечо, крепко и как-то по-матерински сжала. Кайра вздрогнула от неожиданности, обернулась, заметив незнакомую женщину.

— Ты не слушай, что болтают, — заговорила черноволосая красавица ровно и спокойно. — Люди остры на язык и хитры на выдумку. Им проще поверить в проклятие и колдовство, чем в то, что чужеземка князю понравилась и что ума набралась. Женского, — усмехнулась женщина. Что-то в её чертах промелькнуло знакомое, но Кайра не вспомнила, где могла её видеть раньше.

Женщина отошла от неё, направилась к болтающим соплеменницам.

— Растрепались. Живо за работу, пока князь не узнал, чем вы здесь занимаетесь, бездельницы.

Женщины испуганно вжали головы в плечи, попрятали глаза.

— Простите, княжна Италь. Мы забылись.

***

Была ли та росомаха к ней добра? Был ли к ней кто-то добр из княжества кроме Этны, приставленной к ней в няньки? Примут ли её дитя, как принимают детей Анки, если она подарит им жизнь? На этом празднике в честь долгожданного отъезда послов, Кайра не была весела как раньше, не торопилась в пляс, не хваталась за любую возможность поиграть с братом, и Тельконтар, получив отказ, тоже грустил, хотя няньки пытались его развлечь, отвлечь на игру. Он резвился с Рутом — тем самым мальчиком, сыном князя.

— Что-то не весела твоя жена, князь, — посмеивался посол медведей. — Всегда была нам солнцем на празднике, а сегодня как молоко скисшая, — мужчина пригладил густую бороду, посмотрел на князя и обратился к лисе. — Обидел кто тебя, государыня? Так ты скажи, в моём племени не принято, чтобы женщина печалилась. Увезу тебя за горы, в бурый лес, зарумянишься, округлишься.

Мужчины засмеялись. Сэт стерпел шутку с намёком, отпил сладкого мёда из ковша. Кайра не отвечала.

— Никак заболела твоя суженая, а, князь? — не унимался медведь. — Не уследил? Али не в милости у тебя боле, как мы в путь засобирались?

— Устала она плясать, — отрезал князь. — Уж пятый день вас веселит, всё беспокоится, чтобы гости были довольны, откуда же силам взяться?

— И того верно, — кивнул медведь. — А тут ещё князя баловать, чтобы тоже не грустил. Постылая жена — плохая жена.

Медведи снова засмеялись, подхватывая шутку посла.

— Прошу простить меня, — Кайра поднялась, ловя на себе удивлённые взгляды послов и князя. — Нездоровится мне.

— Иди, госпожа. Пусть князь о тебе лучше заботится.

Поклонившись послам в знак прощания и извинения, Кайра вышла из общего зала и направилась в сторону дома. Все гости и важные люди княжества собрались в зале. Они заметили, как княжна ушла, и непременно пустят об этом новый слух, как только послы уедут и шум празднества стихнет.

На улице было холодно, но тихо. Праздник шумел в доме и редкие весёлые возгласы, стук от каблуков, песни и пляски долетали эхом во двор. Кайра всегда оставалась до конца праздника — она любила веселье, любила танцевать, пока не устанут руки и ноги, пока тело не одолеет приятная усталость, но сегодня ей не хотелось оставаться в кругу чужих людей. Она чувствовала слабость в теле и пробирающий её холод. Из головы не уходили разговоры болтающих баб, даже сейчас ей вслед полетели колкие замечания.

В доме, не разжигая камин, Кайра легла на постель поверх шкур, обняла себя, подтянула колени к груди, и не заметила, как заснула. Казалось, что она прикрыла глаза всего на несколько секунд, как ближе к ночи проснулась от голоса Сэта. Праздник уже закончился, послов проводили, он сидел на постели и сбрасывал сапоги.

— Ну? Расскажешь, что случилось или мне догадаться?

— Ты женишься на Анке?

Сэт помолчал, сбросил второй сапог.

— Точно захворала, — терпеливо выдохнул мужчина.