***

Вороньё кружило в небе предвестниками беды. Сэт привык не обращать внимания на знаки Судьбы. Они не единожды лгали ему, когда упорством и смелостью братьев он добивался поставленной цели. Войско двигалось на запад — в сторону одного из военных лагерей князя Вара. Разведчики донесли, что об их приближении уже знают, но Сэт и не надеялся на внезапное нападение. Войско в поле не спрячешь, а кругом хватает шептунов, которым собственная шкура дороже, чем честь. Люд здесь запуганный. Молва о жестокости Вара разошлась так далеко, что не сыскать ни конца и ни края, где кончается правда и где начинается ложь.

Правда всё. Князь Вар заслужил славу жестокого правителя и выковал уважение к себе из страха, а бояться было чего. Жители Хутора, кому довелось выжить, ходили в кандалах под бой плети, пока могли ему верно служить, исполняя любую тяжёлую и грязную работу. То была участь, что ждала всех слабых, кого князь Вар посчитал недостойными, чтобы войти в его княжество свободными людьми. Иных — слишком смелых, но бесполезных, ждала холодная земля, бесславная погибель и жестокая смерть на глазах у семьи.

Деревня Вейлихо расположилась на пути у войска Сэта. Он ехал во главе конного строя, первым в клине среди верных боевых товарищей — его рук, глаз и ушей. Деревня сдалась людям Вара без боя. Слухи о том, что князь делает с любым сопротивлением, глубоко въелись в их кожу. Это спасло им жизнь, но не спасало ни от разбоев, которые воины князя устраивали каждую седмицу, ни от порченных девок, больно полюбившихся воякам.

Деревня казалась безжизненной и серой. В иное время Сэт проехал бы мимо, посудив, что взять с этих людей нечего, но решил, что другого варианта, не рискуя своими людьми, не найти.

— Остановимся здесь, — велел Сэт, и воевода кивнул, спешившись первым.

Жители деревни посматривали на вооружённых гостей с опаской и недоверием. Они привыкли ждать лишь худа, и на то хватало причин. Сэт их за это не винил.

— Спроси, у кого можно купить крупы, хлеба и курицы, — приказал Сэт, вручая в руки воеводы кошель.

Такое отношение подивило деревенских. Воины никогда не пытались у них ничего купить честным образом, а потому не торопились верить гостям на слово. Что мешает войску сначала заплатить за еду и кров, а потом кинуться на них с мечами, забрав ещё больше, чем давали? Может, то у них потеха такая — сойти за добрых, примаслиться, а потом отплатить кровью и болью.

— Сдадут они нас, князь, — тихо шепнул Крут, поглаживая верного коня по толстой шее. — И глазом не моргнёшь, как нападут среди ночи или ядом в кашу плюнут.

— Вот и посмотрим, насколько они падшие, — Сэт не торопился с выводами. Он знал, что страх делает с людьми. Сам неоднократно пользовался той бесчестной хитростью — запугать, чтобы удержать власть в руках. Да долго ли она продержится, если найдётся сила, способная противостоять тирану? Он на собственной шкуре прознал, как охотно и бойко вставали жители Лисбора, чтобы посадить лисёнка на трон, а его — вшивого росомаху — прогнать прочь с родных земель. И Сэт не сомневался, что рано или поздно, у них это получится.

Князь отдал поводья конюху, чтоб присмотрел за лошадью, а сам спустился в деревню по хоженой тропинке. Для телег и лошадей здесь был другой ход и Круту, чтобы продолжить говорить, пришлось бы или кинуть лошадь или сделать круг, чтоб нагнать князя. Сэт хотел поближе посмотреть, чем живут люди, проигравшие битву ещё до её начала. Он никогда не ходил по Лисбору. Не ходил по деревням, где укрепил власть силой и страхом. Незачем было. Но что-то в нём надломилось и переменилось. Пытаясь поступить по совести, он смотрел, как меняется чужой мир, когда есть свобода, но так душит, словно на шее остался рабский ошейник. Ты свободен ровно настолько, насколько позволяет цепь.

Завидев чужака, люди прятались. Забирали с улиц сыновей и дочерей. Хватали уцелевшую скотину, чтобы спрятать с глаз воинов и не лишиться последнего куска хлеба. На его глазах старая бабка охнула, подхватила гуся — тот успел только возмущённо крякнуть, как она бодро перемахнула через корыто и побежала к дому, заперевшись в нём на тяжёлый засов. Дверь была такой хлипкой, что реши Сэт угнаться за бабкой, вынес бы её с одного удара, но он только усмехнулся, посмотрев вслед бабке.

«Есть за что сражаться».

От такой и кочергой можно получить.

Сэт услышал плеск воды и прошёл дальше. У старого колодца девушка набирала воду в два глубоких ведра. Коромысло лежало рядом, аккуратно прислоненное к каменной кладке колодца. Девушка показалась Сэту тонкой, будто тростинка, и очень юной. За расшитым явно материнским платком она прятала волосы и лицо, постоянно натягивая его сильнее, будто боялась, что кто-то увидит.

Шаги Сэта и его присутствие насторожили девушку. Она выронила ведро и вода расплескалась ему под ноги, замочив сапоги. Не зная, что делать. девушка не то хотела убежать сразу же, но останавливало добро, которое быстро похватать не получится.