Сэт сжал рукоять меча, но не встал с места.

— Что делать будем, князь? — подтолкнул его с ответом боярин Крут. — Некуда больше тянуть. Оставим это без внимания и вслед за заячьими землями за нами придут.

Сэт это понимал.

В лесу, где издавна правят медведи и лоси, есть и другие опасные звери.

— Передайте князю Зайцу, что мы поможем его семье вернуть свои земли и народ.

— Какой нам прок от зайцев? — Крут поморщился. — С них ни воинов, ни целителей. Только почём зря воинов на смерть гнать.

— Прок в том, что это правильно.

Такой ответ удивил Крута, и он едва сдержался, чтобы не напомнить Сэту, как именно он поступал с остальными. Вырезал семью лисьего князя, чтобы заполучить его армию лучших стрелков. Шёл на войну против Полоза и пошёл бы против медведей, не считаясь с тем, что правильно, а что нет, но теперь показывал себя героем, которого отчего-то волнует чужое худое княжество.

— Их хутор и княжеством назвать сложно. Двадцать землянок, — хмыкнул Крут.

— Значит, защищать их проще.

Крут с этим бы поспорил, но не мог пойти против воли Сэта.

— Разведайте что и как… куда согнали рабов, где сейчас князь и где войско, которое напало на Хутор. Князь Гедан не дурак, чтобы слать всё войско на одну деревню. Они направляются в другое место, и их настоящая цель не Хутор.

Князь опасался, что Волки уже ищут пути к Стронгхолду, и могут устроить настоящее побоище в городе. Кто знает, сколько у них сторонников в крепости? И чем всех их подкупил такой кровожадный вождь?

«Тем же, чем ты сам недавно владел. Силой», — напомнил себе Сэт.

Он чувствовал, что должен что-то сделать. Поединок с медведем не должен мешать его планам. Народ, который пошёл за ним в бой, собираясь объединиться с другими племенами, устал ждать, пока он укротит жену и разберётся с её похитителями. Он тратил время на склоки внутреннего двора — то, что считалось женской работой, когда выходило за пределы поединка чести. Теперь он должен был взять в свои руки правление и напомнить Волкам, что он — самый свирепый и безжалостный зверь, и что он не любит, когда кто-то подбирается к его землям слишком близко.

Сэт должен был повести войско в бой и лично обезглавить князя.

Он встал с трона, чтобы его решимость видел каждый. Воины в зале притихли, обратив на него внимание и внимая его речам, зная, что его слово — клич, направляющий в бой.

— Мы дали друг другу клятву, пролив братскую кровь, чтобы не проливать её вновь, — Сэт поднял ладонь с тонким шрамом от ножа, и знал, что его братья по оружию помнят тот день, когда они давали слово, что будут поддерживать друг друга ради общей цели. — Мы обещали, что не отступим и будем стоять крепко, и идти, не зная преград, пока не достигнем мира. Я давал клятву, что пойду перед вами, не страшась ни стрелы, ни меча, и до тех пор, пока я жив и моя голова на моих плечах, — Зверь поддерживает и направляет нас Дланью. Я не его Меч и не его Глас, но я ваш Брат и ваш Щит.

Он видел напряжение братьев и их внимательный взгляд на себе. Притихнув на короткий миг, Сэт поднял меч высоко над головой, произнося последние слова громко и уверенно:

— Мы разобьём настоящего врага и добьёмся того, что все княжества станут нашей силой!

Он услышал вдохновлённый гул в ответ, но сам… не чувствовал ни вдохновения, ни силы в руках. Собственный меч казался Сэту неподъёмной ношей, а руки — по локоть в невинной крови.

Отдав последние распоряжения, Сэт дождался, когда воины и бояре выйдут из зала и оставят его одного. Он опустил взгляд на руку, в которой по-прежнему держал меч, страшась разжать пальцы при братьях или хотя бы немного ослабить хватку на рукояти. Он чувствовал дрожь в руке от кончиков пальцев и до локтя, словно нечто внутри него протестовало, не желая прикасаться к оружию.

Рука подвела его и, дрогнув, выпустила меч из пальцев. Меч со звоном клинка упал к его ногам. Росомаха от бессилия сел обратно на трон и закрыл лицо ладонью. Он чувствовал себя монстром, который отнял семью у Кайры, а сколько таких же женщин и девушек он лишил мужей, сыновей и счастья, пока шёл к своей цели? Он больше не чувствовал, что его меч — несёт кому-то будущее без потерь, а видел на острие лишь смерть и лишения.

Сэт услышал шаги. Кто-то подошёл к трону, поднял с пола его меч.

— В жизни каждого воина наступает день, когда его меч становится тяжёлым настолько, что не зазорно сложить его.

Он узнал голос старого воеводы, и поднял на него взгляд. Воевода Михей держал меч на ладонях, протягивая его князю.

— Я знаю, о чём ты думаешь, и не буду убеждать, будто поступал ты правильно и что иначе поступить не мог. Мог. Ты сам это знаешь. Но пока ты жив, ещё есть возможность поступать по совести… Иногда я вижу в тебе того же вдохновлённого мальчонку под боком у папки, который верит в справедливость и мир, и за этим мальчонкой я готов пойти на край света, потому что верю — он добьётся мира.