***

Появление чужаков в лагере насторожило лисов. Предводитель Вейлих подошёл к Кайре первым, чтобы узнать, кого и почему княжна привела к ним. Женщина с двумя детьми не вызывала у них такой же настороженности, как росомахи, и всё же, несмотря на не боевой вид, она была медведицей, а те всегда славились умением свернуть в рог любого, кто угрожает их детям. Мужчина, который их сопровождал, выглядел крепким воином, о чём говорили не только меч и боевая секира.

— Пусть Гил их посмотрит, — приказала Кайра, не оборачиваясь. — На их деревню напали волки.

Баэд кивнул и подошёл к чужакам. Он внимательно посмотрел на мужчину и протянул к нему руку.

— Оружие.

Визэр словно бы не услышал его приказ — он смотрел вслед лисице, пока она не скрылась за пологом шатра.

— Оружие, — требовательно повторил лис, и Визэр подчинился, отдавая оружие, чтобы подчеркнуть свои мирные намерения. — И девчонка тоже, — от его взгляда не укрылось, что при лисице тоже был нож. Явно не боевой, больше похожий на тот, которым разделывают домашних кур, но всё же он был острым и с явными следами крови.

Девочка ощерилась, рыкнула, пряча нож.

— Шайло, — мягко окликнул её Визэр, и она притихла.

Девочка недоверчиво посмотрела на медведя, переспрашивая. Он кивнул и она, хмурясь и насупясь, с нескрываемым недовольством отдала нож лису.

— Это Гилар, — представил Баэд лекаря; тот поравнялся с предводителем Вейлих и добродушно улыбнулся. — Он осмотрит ваши раны. Как закончите, можете разместиться у костра. Там вам дадут еды. Позже найдём вам место, где переночевать.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Визэр.

Он понимал истинную цену такого гостеприимства. Лисы впускали чужаков с осторожностью, и всё же Кайра что-то тайком шепнула на ухо Баэду, раз его нежелание принимать чужаков обернулось необходимой терпимостью к ним.

***

Густые сумерки спустились над лесом, но в лагере не стало тише и спокойнее. Дневные дела сменяли вечерние. Жизнь в лагере текла, будто горная река — бурно закручиваясь на поворотах, ударяясь об выточенные камни с такой силой, что могла их сдвинуть по весне, когда сойдёт первая шапка снега и начнёт таять лёд. У костра молодой парень ловко и умело плёл корзинку для рыбы; здесь же, не тратя времени, готовили ужин. Огромного размера казан дымился и дразнил ароматами трав и мяса. Кашевар казался Визэру шаманом, который, имея скудный запас еды, околдовывал голодное нутро каждого, чтобы оно, получив лишь горсть пищи, не страдало от голода.

Лагерь жил и не затухал. Многие деревни чахли от мора и голода, которые принесли с собой войны. Даже в деревне, где жил он, голос войны с каждым днём звучал всё громче и громче. Рассерженные духи бродили по лесам в поисках жертвы и тенями подбирались к домам, где утратили веру. Покровительство Зверя слабло с каждым днём.

Визэр коснулся оберега на шее и бросил взгляд в сторону одинокого шатра. Кайра так и не показалась. Теперь медведь не сомневался, что это была она. Рыжая девица, которую он так хотел спасти из лап росомахи, выросла, обрела дом и союзников. Но была ли она счастлива и свободна по-настоящему? Он не помнил радости в её глазах. Не помнил, когда в последний раз янтарь искрился, когда даже солнце скрылось за тучами.

Бой барабанов отвлёк его.

— Что происходит? — забеспокоилась Лаогера, оглядываясь, и подтянула сына ближе к себе.

— На нас напали? — Миттэ с тревогой посмотрел на взрослых, ища у них поддержки и защиты.

Шайло держалась ближе к Визэру, но не позволяла себе жаться к нему, прятаться за его спину или хватать за рукав, будто маленькая.

Визэр нахмурился, всматриваясь в густую сень деревьев. Он увидел огни, что приближались к лагерю Вейлих, и пожалел, что отдал оружие лису — сейчас оно пригодилось бы ему больше, чем обещание мира и благих намерений. Волков это не остановит.

— Нет, — вмешался в их разговор Баэд. Скрестив руки на груди, лис стоял недалеко от медведей и смотрел перед собой — на окраину лагеря, ристалище, где днём воины тренировались в мастерстве владения мечом и луком. Лисы медленно собирались у него, кто успел закончить со своими делами, или хотел увидеть, что же происходит. — Ведут невесту Зверя.

Трубя в рог, из лесу вышла женщины, одетая в рыжие шкуры. Бубенчики и обереги на мягкой шапке с лисьим хвостом размеренно покачивались и звенели в такт её шагам. Она не просто шла, а танцевала, то высоко вскидывая ноги, то руки, то крутилась волчком, едва не касаясь подолом платья земли под ногами, и враз замирала, вновь трубя в рог. Она танцевала так отчаянно и яростно, что сила её духа выплёскивалась в мир с каждым шагом шаманки. Визэр раньше никогда не видел шаманов лисов и мало что знал об их традициях.

На голове шаманки белых волос было больше, чем рыжих. Её кожа утратила упругость и блеск молодости, но дух её был молод и силён, а в глазах читалась мудрость прожитых лет.

Танцуя, она входила в центр ристалища, пока вокруг неё, показывались из леса двумя ровными рядами, не выстроились лисы с зажжёнными факелами. Они замерли кругом возле неё, освещая факелами ристалище. Замыкая круг, из лесу вышли люди с двумя барабанами, туго обтянутыми кожей. Они били по ним ладонями в такт шагов шаманки, и гул в лагере нарастал, усиленный топотом лисов, пока шаманка, словно обезумев, сыпала на землю соль, рисуя защитный круг, крутясь, вбивая снег в землю мягким сапогом. Шаманка вскинула руки, и рисунок на земле вспыхнул оранжевым пламенем, выпуская снопы искр и сизый дымок. Лисья морда тотемного Зверя показалась из дыма, блеснув глазами-искрами, но никто не испугался его грозного вида. Шаманка затрубила в рог в последний раз и так низко наклонилась к земле, словно легла на неё грудью. Голова её, склонённая, смотрела в сторону леса. Пламя погасло, и дым развеялся.