— Ты стыдишься меня, отец?

Сэт похвалил бы его за храбрость — он бы никогда не признал, что отец им недоволен или что он дал для этого повод, а его сын нашёл в себе решимость, даже зная, что это чревато. Он протянул к нему руку, положил её на плечо и почувствовал, как от страха мальчик сжался и опустил плечи, словно ждал от него не одобрения и поддержки, а удара.

«Такой ли я монстр, что собственный сын боится меня?»

У него были поводы сомневаться. Он изгнал двух женщин, которых любил. Одна из них погибла по его вине, а он сам распустил слух, что убил её за вред сыну, чтобы никто не пытался использовать Кайру в своих интригах. И никогда не был хорошим и мягким отцом сыну, уделяя лишь внимание Тельконтару, пока последний огонёк жизни не погас в нём вместе со смертью Кайры. Чего еще он ждал от сына?

Сэт сжал пальцы на его плече, подбирая нужные слова.

— Стой!

Крик боли перешёл в ругательства. Сэт отвлёкся, так и не сказав сыну важные слова, но и он выпрямился в седле, попытался заглянуть через головы воинов с любопытством и страхом ожидая худшего. Сэт лягнул лошадь под бока и направил её вперёд, оставив сына в компании воеводы. Будь это нападение, разговор был бы иным — с мечами и стрелами, а так он услышал смешки воинов и сам подивился, что могло такого случиться на дороге, да ещё и в таком месте.

— Лиса бешеная! — объяснился воин, качая руку. На ладони отчетливо виднелись следы от зубов, свежая кровь проступила из ран — глубоких, но скорее неприятных и обидных, чем действительно создающих проблемы. — Видать, нора где-то с выводком.

Виновница стояла на обочине дороги, скалилась и рычала, с ненавистью смотря на воинов. Рыжая шерсть топорщилась на холке, ушах и спине. Карие глаза неотрывно наблюдали, а вся она замерла с готовностью дать бой, если снова придётся. Рука ближайшего воина потянулась к ней, желая схватить за шкирку, но лиса была прыткой. Извернувшись, она в два счёта оттолкнулась от земли лапами и повисла на руке воина, вцепившись клыками в его запястье.

Сэт нахмурился — забавы солдат ему не понравились, да и лиса вела себя странно. Подступив ближе, он заметил, как лиса, пойманная за шкирку, воинственно взвилась в руках воина. Она пыталась достать до него когтями и зубами, не отчаиваясь. Лиса сражалась с такой яростью, что, казалось, обдавало жаром при одном только виде борьбы.

В кустах на обочине что-то зашевелилось, и на шелест среагировал воин.

— Вы поглядите!

Он так был поражён увиденным, что Сэт напрягся от дурного предчувствия.

— Смотрите, что защищала!

В руке воина повис щенок росомахи. Он запищал от страха и задёргался, а лиса разъярилась ещё больше. Цапнув воина за руку, она освободилась и прытью кинулась к щенку. Тот, не отставая от неё, извернулся, и укусил воина за пальцы. Щенок полетел вниз, но лисица успела поймать его в воздухе и мягко приземлиться вместе с ним на тропу.

Только теперь, глядя в её глаза, Сэт понял. Она защищала ребёнка.

Тень лисы прерывалась на дороге и там, где начинался хвост, был лишь торчащий клочок шерсти, неопрятный и неуместный. Хвоста не было.

— Кайра?.. — на одном дыхании он произнёс её имя, не веря в то, что видит.

Лиса дёрнула ухом, перевела на него взгляд, и они встретились глазами.

Сэт не мог поверить своим глазам.

— Кайра… — повторил он одними губами.

Лиса повернула голову и посмотрела на него янтарными глазами.

«Нет, не Кайра».

Это не та избалованная девочка, которую он забрал из горящего дома. Не рыжий вихрь лесов Лисбора. Сэт видел её истинное лицо за лисьей маской. Дух девушки с огненно-рыжими волосами. Она стояла перед ним ровно и уверенно, и держалась так, словно все они — росомахи — её провинившиеся подданные. От неё исходил огонь такой силы, что мог сжечь его на расстоянии. Она смотрела на него без страха. Янтарные глаза не искрились. Холодные... суровые, как снега Строгхолда. Ему показалось, что перед ним стоит сама княгиня Алеена — госпожа Лисбора, но это была не она. Княгиня Алеена умерла от его руки.

Лиса словно поняла, что он видит её, и усмехнулась.

— Отец… — испуганно шепнул Алед, и Сэт оглянулся.

Они не одни. Его братья тоже это почувствовали и потянулись за мечами.

— Отступите назад, если хотите вернуться домой, — лиса резко выспростала руку в сторону одного из воинов Сэта. Усмешка сошла с её губ, а брови нахмурились.

Даже её голос изменился. Властность и уверенность в нём, достойные княгини, а не девочки. Он не узнавал девушку перед собой.

Росомахи попали в ловушку лисов. Лучники показались из укрытия, и князь не сомневался, что их намного больше. Это не случайное столкновение на тракте. Их ждали. Подтверждая его догадки, к ним вышел мужчина с каштановыми волосами, отливающими медью. Он встал возле лисицы, не скрывая нашивки на рукаве — Вейлих. Сэт подумал, что это иронично — попасть в лапы к лисам после того, как он пообещал сыну, что им до росомах нет никакого дела. Предводитель сопротивления стоял перед ними, держась подле лисы, но слегка за ней, показывая своё положение. Он подчинялся ей, а значит и отряд вокруг — тоже служил её воле.

Сэт опустил взгляд, заметив странное мельтешение у ног лисы. Он совсем забыл про мальчишку — того, кого она защищала на дороге. Русоволосый мальчонка держался за плащ лисы и опасливо с любопытством смотрел на него. Сын. Его сын.

— Чего ты хочешь? — Сэт обратился к лисе, не обращая внимания на предводителя Вейлих.

— Поговорить.

Если бы лисы хотели убить их, то сделали бы это без лишних разговоров. Но Сэт не понимал: какой им прок от него. Хотят выторговать свободу Тельконтара взамен на его жизнь? Или забрать у него сына, чтобы использовать его против росомах?