В присутствии Илмы ощущалось какое-то напряжение, недосказанность, которая не имела выхода. Лиль держался на расстоянии, хотя я видела, как он хочет обнять меня.

Дочка банкира несколько раз перевела взгляд с меня на Лиля, с Лиля на меня.

— Я… — Она мотнула головой, сжала кулаки, губы задвигались, силясь произнести какие-то слова. — Я возвращаю твоё обещание, Лиль Роуз! — выпалила Илма. — Собственной волей отпускаю тебя, фейри! Будь свободен!

Она выбежала из лазарета, оставив нас вдвоём.

Спустя несколько минут я осталась одна: отправила Лиля следом за Илмой.

— Нельзя оставлять одну! — пробормотал Лиль.

Он всем корпусом развернулся к двери, будто та манила его волшебной силой, и лицо сделалось такое несчастное-несчастное. Лиль разрывался на две половинки, не зная, как поступить.

— Иди за ней, — я быстро обняла друга. — Ты увидел опасность. Верю, что тревога за Илму реальна.

— Ложись и отдыхай, — он поцеловал меня в макушку и опрометью покинул лазарет.

Я улыбнулась ему вслед. Надо же! Гордячка и заноза Илма выпустила из рук ценный трофей. Сегодня воистину день освобождения для всех!

Гастон разорвал отношения с Элизи…

Невозможно поверить!

Меня переполнила радость при воспоминании об их разговоре, хотя студентке не должно быть никакого дела до личной жизни декана. Стоит ожидать ответного удара от секретаря Совета магов.

Я никогда не задумывалась, какой властью обладает ректор Америус. Выходит, этот отвратительный старик руководит не только Академией, но и всеми Союзными землями. Я знала, что в стране давно нет королевской власти, а всем заправляют маги-стихийники. Не думала, что мне придётся столкнуться с одним из них.

Я удобно улеглась, почувствовав, что визиты немного утомили, прикрыла глаза. Какая-то назойливая мысль сверлила мозг, не позволяя расслабиться. В памяти плавал туман, а разрозненные фрагменты никак не желали соединяться.

Я вспомню. Отдохну и вспомню, что же так меня грызёт.

Дверь снова скрипнула, и кто-то тихо прошёл в лазарет. После нападения Свана я всё ещё была начеку и осторожно подглядела, кого снова занесло в лечебное крыло.

Невысокая фигурка показалась из полутьмы.

— Урса! — вырвалось у меня с облегчением.

— Натерпелась девочка. — Она погладила меня по волосам. — Я всегда подозревала неладное в Сване, но у отверженных принято доверять своим.

— Этим он и пользовался. Мы все будем помнить о Жюли.

— Всегда будем помнить. О каждом из магов хаоса. Не так уж много нас осталось. Мне не избавиться от вины за Жюли, но она так упорно молчала, скрывая ужасную правду. Как ты, Кирсти?

Взгляд Урсы был наполнен заботой и вниманием. Не напрасно Гастон доверял наставнице. Она точно никогда не подведёт!

— Всё хорошо. — Я прислушалась к себе. — Только слабость: тело такое лёгкое-лёгкое, а в сердцевине дара будто комок грязи, затемнение, и тошнит немного. Ой…

Я ошарашенно уставилась на Урсу, в груди которой чуть тлел огонь хаоса. Его теснила темнота и словно покрывала неприятная плесень, сжиравшая силу.

— Прости, Урса.

Я крепко обняла её.

— Не страшно, девочка. Это болезнь рабов с полей хаотита. Так себя ощущают люди внизу. Огромные залы с кристаллами. Много разломов реальности. Вместе с хаосом в наш мир выходят чудовища, чтобы питаться магией. Это опасная работа, которая постепенно убивает и самого сильного.

— Мы освободим всех. Попытаемся, — горячо заявила я.

— Откуда эти опасные мысли? — с осторожной улыбкой поинтересовалась Урса.

— Я… Просто знаю!

Она многозначительно посмотрела себе за спину, словно желая убедиться, что никто не слышит вольных речей.

— Мы будем молчать об этом, Кирстен. Знать, верить и делать всё, что в наших силах. — Ни одно восстание отверженных не прошло успешно.

— Ты была в Академии во время последнего бунта? Ведь была! Расскажи, как всё случилось. — Я умоляюще сложила руки.

Урса наклонилась ко мне, заговорила тихим голосом:

— Это был смелый план. Был лидер, который повёл всех за собой, — она чуть улыбнулась.

— Как его звали? — Я сгорала от любопытства и хотела знать все подробности.

— Его звали… Среди своих у него было прозвище — «Хаос»: сильный маг, отчаянный. И любимая у него была под стать: дерзкая, смелая ведьма.

— Любимая?! Они бились бок о бок?

Я восхищённо ждала продолжения истории, представляя, как тесню стихийников рядом с Гастоном: нити хаоса защищают наши тела, а богиня Глунадр парит над полем боя, разя врагов. Аж дух захватило!