Все повернулись к Салай, которая, несмотря на костыль, изо всех сил старалась выглядеть спокойной и уверенной. Она потерла подбородок.

— Крыса в команде… Скажи, как ты относишься к крохотным пиратским шляпам?

Спойлер: как выяснилось, он их просто обожал. Если честно, это немного отвлекало.

Далее, во имя предельной честности, Прядка рассказала про сложности, поджидающие в Полуночном море. В результате пришлось объяснить, кто она такая, почему покинула родной дом и чего пытается достичь.

После этого Энн спросила, что такого особенного в ее возлюбленном. Прядка постаралась как можно лучше объяснить, хотя и была уверена, что повидавшие мир моряки сочтут ее любовь заурядной и непримечательной.

Она недооценила силу простых, но сказанных со страстью слов. Больше никто в ней не сомневался.

И вот дни угасали за спиной, как заходящая Багряная луна, а впереди над горизонтом вставала Полуночная луна. Черная как смоль, она не отражала свет и казалась скорее дырой в пространстве, чем материальным объектом, туннелем в никуда. Когда луна появилась, Прядку охватил иррациональный страх, что она продолжит расти, что ее размеры не такие, как у остальных лун, и что в итоге бесконечная тьма целиком поглотит небо.

Чтобы отвлечься, Прядка не вылезала из своей новой каюты. Та оказалась гораздо просторнее, чем прежняя, хотя Прядка до сих проводила в ней эксперименты со спорами. Страницы капитанского дневника одна за другой заполнялись отбракованными идеями насчет того, как защитить корабль в Полуночном море.

Проблема заключалась в том, что ее мозг, похоже, больше не работал как надо. Если раньше он набрасывался на идеи с азартом хищника, то теперь его будто заперли и он тщетно царапал стены.

Куда подевалась ее изобретательность? Присущая ей вдумчивость? Прядка все больше досадовала. Дни ускользали сквозь пальцы, и она оставалась лишь с растрепанными волосами и перечеркнутыми страницами дневника. Что с ней не так?

Ничего.

Все с ней было так. Ее мозг работал исправно. Она не утратила творческой жилки. У нее не закончились идеи. Она просто устала.

Нам хочется верить, что люди постоянны, незыблемы, устойчивы. Мы определяем, кто они, описываем так, чтобы уместить на одной странице, дробим их согласно предпочтениям, талантам, убеждениям. И делаем вид, что некоторые, а то и большинство лучше нас, потому что вписываются в свои определения, в то время как мы никак не можем вписаться в собственные.

На самом деле люди так же текучи, как время. Мы приспосабливаемся к ситуации как вода, налитая в кувшин диковинной формы, пусть и не сразу просачиваемся во все укромные уголки. Из-за того, что мы приспосабливаемся, мы порой не понимаем, насколько перекошенным, неудобным, да и попросту неподходящим бывает сосуд, в который нас хотят загнать.

Некоторое время можно так жить. Можно притворяться, что мы прекрасно вписываемся в этот кувшин, со всеми его неудобными уголками и изгибами. Но чем дальше, тем хуже нам становится, тем больше нас изматывает такое существование, тем сильнее оно нас истощает. Даже если мы ровным счетом ничего не делаем, зачастую просто удерживать форму требует всех наших сил. А то и больше, если мы хотим, чтобы это выглядело естественно.

Во многих отношениях пиратская жизнь и правда подходила Прядке. Она заметно повзрослела и многому научилась. Однако после отъезда со Скалы минуло слишком мало времени. От ее усталости нельзя было избавиться, хорошенько выспавшись — ни за одну ночь, ни за десять. Ей требовался шанс поспеть за своим новым «я».

До Полуночного моря оставалось всего три дня пути, но Прядка так и не придумала, как его преодолеть. А если биться головой о страницу, то лишь измажешь чернилами лоб.

Прядка с ужасом ждала, что случится дальше. А дальше в дверь вежливо постучали. Она кивнула Аку. По неведомой причине тот решил, что ей непременно нужен камердинер. Разве у капитанов бывают камердинеры? Прядка думала, что они нужны джентльменам, у которых столько пар обуви, что без специального человека с ними не разобраться.

Ак подбежал к столику у входа и объявил:

— Капитан разрешает вам войти!

Прядка решила, что могла бы сделать это и сама. Она еще не привыкла к тонкостям руководящей должности, когда часто приходится вести себя с чрезмерной важностью, а не поступать, как подсказывает здравый смысл.

Вошли Салай, Энн и Форт. Прядка мысленно подготовилась к упрекам. Здесь и сейчас они поймут правду: нет у нее никакого плана и на роль капитана она не годится.

На деле они лишь поняли, что у нее очень аккуратный почерк. Даже когда буквы отпечатаны на лбу, да еще и задом наперед.

— Капитан, мы тут обдумали предстоящее путешествие, — сказала Салай. — Похоже, защиту Чародейки преодолеть почти невозможно.

— Знаю. — Прядка собралась с силами. — Салай, я… я не…

— Вот мы и пораскинули мозгами как следует, чтобы все-таки ее преодолеть, — продолжила Салай, доставая бумаги. — Если тебе интересно, у нас есть парочка неплохих идей.

Прядка моргнула.

Разумеется, моргала она, как и все, довольно часто. Но на сей раз со смыслом, как бы говоря: «Постойте-ка. Что я только что услышала?»