Стоп.

Это… на русском?

«Измена. Новая жизнь».

Название на нежно-голубом фоне под изображением обнимающейся пары я смогла разобрать без всякого волшебного переводчика.

В этом мире тоже существует Россия, альтернативная версия моей родины?

Или эту книгу Галя пронес сквозь пространственно-временной портал?

Не зная, что и думать, я покрутила томик в руках, затем открыла. Первые же строчки заставили меня похолодеть. По плечам пробежала ледяная дрожь. В ужасе я выронила книгу из рук и зажала рот ладонью.

Господи.

Нет.

Не может быть.

Что все это значит?

Подобрав книгу, я снова вчиталась в печатный текст. Руки тряслись, и буквы прыгали перед глазами.

Это сон? Я сплю?

Острая боль от щипка пронзила ногу. Я с такой силой сжала пальцы на бедре, что наверняка остался синяк.

Меня знобило. Я лихорадочно листала страницы и заранее знала, что прочту. Одна чудовищная догадка сменялась другой, еще более фантастической. Голова взорвалась болью. По щекам покатились слезы.

Ложь! Все ложь!

Я не помнила, как вскочила на ноги. Обнаружила себя несущейся вниз по темной винтовой лестнице. Книга все еще была у меня в руке. Под пальцами я чувствовала липкость засаленной обложки. Сердце в груди бешено колотилось. В висках грохотала кровь. Щеки горели, а дорожки бегущих по лицу слез обжигали кожу ледяным холодом.

С тех пор как я навещала Сандарина в темнице, прошел всего час. Стражники на посту еще не сменились и без проблем пропустили меня к камерам. Да и на лице у меня читалось: не пустят — буду пробиваться с боем.

Лязгнула, открывшись, дверь из металлических прутьев. Туфли оглушительно застучали по каменному полу коридора. В ушах стояла безумная какофония: грохот сердца, разрывавшего грудь, шум сорванного дыхания, тяжелый топот.

Остановившись напротив решетки, к которой тут же подошел Сандарин, я открыла книгу и, задыхаясь, начала читать.

С тех пор как я навещала Сандарина в темнице, прошел всего час. Стражники на посту еще не сменились и без проблем пропустили меня к камерам. Да и на лице у меня читалось: не пустят — буду пробиваться с боем.

Лязгнула, открывшись, дверь из металлических прутьев. Туфли оглушительно застучали по каменному полу коридора. В ушах стояла безумная какофония: грохот сердца, разрывавшего грудь, шум сорванного дыхания, тяжелый топот.

Остановившись напротив решетки, к которой тут же подошел Сандарин, я открыла книгу и, задыхаясь, начала читать:

«Задница моего мужа взлетала и опускалась. Стоя в дверях, я наблюдала за ее ритмичными движениями между ног грудастой блондинки. Живая силиконовая кукла захлебывалась наигранными стонами — явно училась актерскому мастерству на порнороликах в интернете. Любовничек пыхтел над ней, весь красный, потный и похожий на большого агрессивного хряка. Жирные складки на его боках колыхались, лысина, обрамленная кустиками редких волос, блестела в свете лампы над кроватью».

Я резко захлопнула книгу и посмотрела на пленника за решеткой. Сандарин наблюдал за мной исподлобья. Встретив мой взгляд, он протяжно вздохнул и потер висок.

— Что это? — спросила я дрожащим голосом, потрясая в воздухе своей находкой.

Колдун молчал. По бокам его челюсти вздулись и задвигались желваки. Серебристые глаза мрачно сверкали из-под пледа, наброшенного на голову.

Слезы на моих щеках высохли. Сердце угомонилось. Мной овладели вялость и тупая апатия.

— Нет никакой Нординой Варвары Павловны, верно? — я коротко усмехнулась и провела пальцем по вязи золотистых букв на обложке книги. — И нет никакого другого мира. А если и есть, то в него нельзя попасть. Леда Кши была права. Это невозможно. Не только она не может открыть портал в другой мир, но и ты. Никто. Да, дядюшка? — Моя нижняя губа дрогнула.

Сандарин продолжал смотреть на меня через решетку в напряженном молчании. Не шевелился, ничего не говорил — только сжимал кулаки и зубы.

— С другой стороны, — добавила я, — зачем призывать кого-то из другого мира, если можно просто заморочить голову своей племяннице?

Пока я неслась в темницу, ошеломленная, потерявшая почву под ногами, то пыталась найти объяснение этой злополучной книге. Спустившись в подземелье, я неожиданно поняла. Меня будто молнией ударило.

— Я и есть Варна Лиадони. Твоя двоюродная племянница. Дочь человеческого мужчины и эльфийки, сбежавшей из Йерна. Полукровка, отчисленная из академии благородных девиц за плохую учебу и аморальное поведение.

— С юридического факультета, — поправил Сандарин тусклым, бесцветным тоном, — кафедры криминалистики университета Северного…

— То есть не из академии благородных девиц? — перебила я с нервным смешком.

Галя покачал головой.

И это ложь. Все ложь. Все мои воспоминания.

Нет ни изменника Егорки, ни больной раком младшей сестры, ни частного детективного агентства. Это вымышленная жизнь книжной героини. Не моя.

Меня обманули.

Тишина облепила мокрой ватой. Все звуки стихли, краски поблекли. Я будто отделилась от собственного тела, перестала его ощущать.