Шрифт:
И Случай Иванович заулыбался своим мыслям.
Случай, он ведь как мимолетная птица, то окрылит, а то опустит. Может как удача улыбнется, а то как рок шарахнет, а может и пронесет. Хотя рыжая…
***
Следующие дни протекли у нас и похожие, и делами загруженные. Только что долгими вечерами удавалось мирно побеседовать у пузатого самовара или затянуть старую сказку пересказывать, то и дело, перебивая друг друга и поправляя. Надо сказать, что за это время и дом преобразился, приосанился: с поляны мусор убрался;. ворота по шире распахнулись; вездесущая поросль от дома отступила. Да и сама хозяйка как то помолодела и взглядом подобрела.
— Мирбок, будешь в деревне, купи бабульке шаль пуховую, большую и теплую. Только деньги за нее отдай, так не бери.
Воин удивленно посмотрел на меня.
— Зачем?
— В обычаях моего мира за гостеприимство принято благодарить, так что не жадничай.
И воин с бабулей отбыли в деревню. Вернулись они уже затемно, нервные и озлобленные. На руках Мирбок принес завернутый в лохмотья вонючий комок. Брезгливо кинув его на лавку, пошел мыть руки. А комок тем временем зашевелился, и из лохмотьев на меня посмотрели детские глазки, испуганные и затравленные. Поставив на стол чашку теплого молока и кусок хлеба, я поспешила к воину за разъяснениями.
— Ты чего такое приволок? Это же человеческое дитя?
— В том то и дело, что человеческое. Только от человека в нем ничего не осталось, травили как зверька, нелюди.
— А у вас, там, бывают дети-сироты?
— Нет, Лия. У нас большие семьи. И, если у ребенка умирают родители, то их судьбой и воспитанием занимаются старейшины, а это большая честь.
— Ну, ничего, — похлопала я его по руке, — и здесь все наладится, бог даст. Вот ведь судьбинушка горемычная, что на Земле она не сладкая, что за тридевять земель лучше не становится, — с грустинкой в голосе подвела я итог.
Мирбок скосил на меня полный внимания взгляд, потом нежно обнял за плечи и привлек к себе. Так мы и стояли рядом, чуть-чуть потерянные и чуть-чуть взгрустнувшие.
— Мне, кажется, что за нами кто-то смотрит.
— Да вон та черная птичка, просто глаз с нас не спускает.
— Ты кто? — Мысленно задала я вопрос.
— Гарги, — пришел мысленный ответ.
— И что тебе надо?
— Твои эмоции.
— А для кого? — Но птица, сорвавшись с ветки и улетела.
Глава 10
Черный огромный зал с рабочим столом посередине тяготил и одновременно пугал черта. Он чувствовал себя маленькой и никчемной мошкой в этом безумном пространстве.
Но вот господин, сидящий за столом, оторвался от своих дел и обратил внимание на Чеки.
— Я прикоснулся к небольшой тайне, дорогой Чекион.
Плавным движением холеной руки Рок материализовал в центре стола объемную карту космоса, где в самом центре заблестели три яркие точки.
— Сидя на планете, ты не имеешь возможности полюбоваться моей маленькой вселенной, а тут есть чем восхититься.
Он любовно приблизил три солнца, в лучах которых озорно засияла маленькая планетка.
— Оба мира были обитаемы. Одна цивилизация магов, способных управлять материей, другая — строителей, их симбиоз может породить весьма любопытные парадигмы. А еще есть, так называемый медальон — ключ, который решит многие проблемы. Например, он запускает звездного странника — силу, приводящую все к равновесию. Она позволяет стирать все границы аномалий, останавливает катаклизмы и катастрофы планетарных масштабов.
— Кто же творил под себя этот мир? Это удивительная загадка, вы не находите, мой господин?
— Чекион, друг мой, вот еще одна загадка этого мира. Медальоном нельзя обладать, он приходит и уходит, он выбирает себе господина и ведет его. И мне кажется, что не один житель подлунной не в силах обладать им. То ли Случай Иванович, медальон прожил у него довольно долгое время. Вот ведь интересно, кто же помог ему сделать ноги? — и Рок с хитрой усмешкой посмотрел на черта.
Ни один мускул не испортил слащавой улыбки, хотя под ложечкой болезненно сжался комок страха, а про себя подумалось.
— Так вот что я обронил в подлунной, забавно. А старик тоже хорош, скучно-с видите ли ему стало, захотелось развлечься и чьими руками? Тьфу, — в сердцах сплюнул черт, — что б тебе…
***
Вот и подкралось время прощаться. Грустно и трепетно на душе. Мы с воином собрали нехитрые пожитки, готовясь к дороге.
Генею и маленькую дикарку мудрая Ядва оставила при себе, сказав, что сей путь не для них. Запряженные лошади, притороченные походные мешки.
— Спасибо тебе, мудрая Ядва! За все спасибо! — Прослезилась я, обнимая старуху.